|
Несмотря на давление со стороны комиссара Рампацо, инспектор твердо намеревался оставаться в Фолиньяцаро сколько понадобится, изобличить убийцу Таламани и Джельсомины, а также сорвать маску с того, кто приводил марионеток в движение. Черпая силу в этой уверенности, он готовился выслушать все небылицы, которые ему преподнесет Аделина Гамба, и почти весело спрашивал себя, к кому она его отошлет. Кто бы это ни был, скорее всего, очередная девушка, он пойдет к ней, а потом к следующей и так далее! Ведь, в конце концов, число молодых девушек в Фолиньяцаро не было бесконечным! Понравится это им или нет, но он всю ночь будет стучать в двери домов и разговаривать с разными Лидиями, Антониеттами, Марами или Жозефинами, пока не дойдет до последней, и вот тогда-то…
Кузнец жил на восточном краю деревни. По мере того как Маттео приближался к его дому, он чувствовал, что его раздражение проходит и уступает место какой-то насмешливой растроганности. В самом деле, все эти плутовки, которые высмеивали его с таким лукавым простодушием, были прехорошенькими. Особенно Сабина… К сожалению, она была обручена с этим верзилой-каменщиком, с такой легкостью вертевшим тяжелую дубину для разбивания камней. Жаль… А собственно, почему? Что за новости! Инспектор мысленно выругал себя за эту минутную слабость. Не собирался же он влюбиться в какую-то деревенскую красотку только потому, что она казалась ему привлекательной? Брак был подходящим делом для других, для глупцов. Что касается его, то он дорожил своей свободой, своим спокойствием… Поэтому следовало как можно скорее уехать из Фолиньяцаро, но не раньше, чем он сумеет увезти с собой убийцу. Несмотря на упреки в собственный адрес, Маттео, сам того не замечая, насвистывал «Ты романтична» пока не дошел до кузницы Гамбы… Там, казалось, никого не было. Маттео позвал: — Эй!.. Есть здесь кто-нибудь? Никто не ответил. Он вошел в пустую кузницу, посмотрел на молот, на наковальню. Они напомнили ему каникулы, проведенные когда-то в деревне где жила его бабушка. — Вам что-нибудь нужно, синьор инспектор? Он увидел ту, которая к нему обратилась. Она стояла, окруженная солнечным нимбом, похожая на фею из сказки. Лицо ее было в тени, и он пошел к ней навстречу, желая поскорее увидеть его. Подойдя ближе, он обнаружил, что она красивее всех девушек из Фолиньяцаро, которых он видел до сих пор, и обрадовался, сам не зная почему. Она улыбнулась. — Мой отец и брат ушли в Домодоссолу. Я одна. Но ведь вы хотите говорить именно со мной, синьор инспектор, не правда ли? Меня зовут Аделиной. — Да, действительно, с вами… А как вы догадались, что я полицейский инспектор? — Потому что я знаю вас… Ваше имя Чекотти… Маттео… Маттео Чекотти. Маттео никогда еще не приходилось слышать, чтобы его имя произносили таким образом. Это было какое-то воркованье, смягчавшее тоническое ударение, наводящее на мысль о любовных признаниях. — Маттео очень красивое имя… Инспектор почувствовал смущение. — Я слежу за вами, с тех пор как вы приехали в Фолиньяцаро. — Следите за мной? Почему? — Потому что вы мне нравитесь… Пойдемте в сад, если хотите. Там разговаривать будет удобнее, чем на кухне. Он пошел за ней, понимая, что она взяла на себя руководство военными действиями, но не сопротивлялся, чувствуя себя растерянным после ее неожиданных слов. Остановившись перед капустной грядкой, она сказала ему с прелестной улыбкой: — Надеюсь, вы не шокированы, синьор? Наши девушки гораздо смелее городских, они не могут позволить себе упустить благоприятный случай, женихи здесь слишком редки. Дрожь пробежала по позвоночнику Маттео. — Вы думаете, что я… — Нет, нет, синьор инспектор! Конечно же, нет… Вы для нас, как сказочный принц, который на своем пути покоряет пастушек… Они знают, что он не остановится, но ничто не мешает им мечтать об этом, понимаете? На большее же храбрости не хватает… Никому еще не приходило в голову сравнивать Маттео Чекотти со сказочным принцем! Польщенный, взволнованный, полицейский не знал, как себя держать. |
