Какое-то время Алиса стояла неподвижно, потом резко повернулась к Лукасу. Ему никогда не забыть выражение ее лица.

– Ты мне солгал, – потрясенно прошептала она.

– Нет. Да. Я хотел… – Лукас покачал головой. – Я ужасно хотел тебя. Это все, о чем я мог думать. И о том, что, узнав об отмене условия, ты уедешь и оставишь меня.

– И ты солгал.

– Все не так просто…

– Нет, это как раз очень просто. И понятно.

Почему бы и тебе не солгать мне? Ведь ты уже понял, что мне лгут ВСЕ! Моя мать. Мой отец. Теперь ты.

– Черт, ты не слушаешь меня! Я хотел, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Ты хотел. И это тебя оправдывает?

Лукас попытался обнять ее, чтобы успокоить, но она вырвалась.

– Ты преувеличиваешь проблему.

– Ты солгал, Лукас. Как все. И никому нет дела, как их ложь отразится на моей жизни.

– Ну, хорошо, я сделал ошибку. Но ведь это не изменяет того, что ты со мной счастлива. Ты сама говорила. Ты согласилась выйти за меня замуж, мы принадлежим друг другу.

Мгновения утекали одно за другим, а Алиса молчала. Потом она сделала глубокий вдох.

– Теперь у меня есть выбор, правда, Ваше Высочество? И я его делаю – катись к черту, Лукас!

– Ты так не думаешь, amada.

– Именно так я думаю!

Ее слова били как пощечины, но отрезвляющие пощечины. Земля, ранчо – вот что было ей нужно. Наверное, в глубине души он всегда это знал. Ей было нужно то, что он мог дать ей. Но не он сам.

Алиса ушла в дом, но он не поспешил за ней. Когда же он вошел в их спальню, то увидел ее одетой в брюки, блузку и ботинки, в которых она уехала из Техаса. Он смотрел на нее и не мог понять, почему решил, что эта женщина – центр его мироздания.

Лукас взял телефон и договорился с пилотом, что тот доставит ее домой, в Техас.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Есть некоторые вещи, которые неизменны. Абсолютны.

Одна из них – Нью-Йорк в августе. В эти жаркие, душные дни город становится совсем непохожим на себя. Улицы заполнены людьми, но не ньюйоркцами, а туристами. Сами же ньюйоркцы, либо уехали из города, либо не покидают своих кондиционируемых жилищ.

Лукас прилетел в Нью-Йорк рано утром, провел деловую встречу, а теперь, утирая пот полотенцем, бежал по беговой дорожке-тренажеру в элитном спортивном клубе. Он прилетел в Нью-Йорк впервые за несколько месяцев и, как ни убеждал себя, что сделал это по делам, понимал, что особых причин лететь сюда у него не было. Кого он пытался обмануть? Трижды, когда дела действительно этого требовали, он отправлял в Америку помощников, а теперь приехал сам.

Алиса.

Зачем он снова тратит время на воспоминания? Она улетела в Техас два месяца назад, и он почти позабыл о ней. Разве что саднила раненая гордость.

Он совсем не думает о ней. Совсем.

– Черт! – Лукас сошел с беговой дорожки.

Час спустя, приняв душ и надев мокасины, легкие хлопковые брюки и бледно-голубую рубашку с закатанными рукавами, Лукас сидел в благословенной прохладе бара с запотевшей бутылкой ледяного пива в руке.

Он чувствовал себя намного лучше. Почему он давно не сделал этого – не приехал сюда и не позвонил Николо и Дамиану? Чудо, но оба они оказались в городе.

– Рейз, какого дьявола ты околачиваешься в Нью-Йорке в середине августа?

Лукас поднялся на ноги и пожал руку Николо.