|
В просторечии его большей частью называют просто Нотариусом. Его учение состояло в том, что мир представляет собой слишком странное место. Такое, которое нуждается в упорядочивании, организации и контроле. Один из важных тезисов Библиодена называется Огненной Метафорой. Он учил, что огонь, если предоставить его себе самому, уничтожает все окружающее. Если же ограничить его распространение, он, напротив, оказывается очень даже полезен. Вот Библиотекари и считают, что некоторые вещи — окуляторское могущество, новые технологии и Таланты Смедри, к примеру, — следует, как тот огонь, ограничивать и держать под контролем.
— Под контролем у тех, кто предположительно знает, как лучше, — добавила Бастилия. — То есть у Библиотекарей. — Значит, — сказал я, — вся эта подстава… — Осуществляется с целью создать мир, вымечтанный Нотариусом, — сказал Синг. — Создать место, где информация управлялась бы небольшой кучкой избранных, где власть принадлежит адептам учения Библиодена. Мир, где ничто странное или ненормальное не имеет права на существование. Мир, из которого изгнана и осмеяна магия, мир, в котором все было бы таким восхитительно обыкновенным… «Так вот с чем мы боремся, — в самый первый раз подумалось мне. — Вот чего мы стараемся не допустить…» Синг закинул сумку на плечо, поправляя очки. Бастилия вновь приоткрыла дверь, выглядывая сквозь щелочку в коридор. Пока она этим занималась, я заметил «узи», валявшийся на полу. Машинально наклонившись, я его поднял. Замечу в скобочках, что то же самое сделал бы на моем месте практически любой тринадцатилетний мальчишка. А если не сделал бы — значит, мало книжек читал про душегубов Библиотекарей! К несчастью, на большинство своих сверстников я был не слишком похож. Я был особенным. И моя особость проявила себя в первый же миг, когда я взял автомат в руки. «Узи» немедленно сломался. Он издал звук, чем-то напоминавший вздох, и развалился на сотню отдельных деталей. По полу запрыгали пули, а я остался стоять с обломком рукоятки в кулаке. — Ох, — сказал Синг. — Я вообще-то собирался здесь его оставить, Алькатрас. — Я… ну… — сказал я, бросая на пол бесполезную железяку. — Я типа хотел… как бы… смотрю, валяется… надо же подобрать… позаботиться на всякий случай… Чтобы никто не обнаружил «примитивное оружие» и нечаянно не поранился. — А что, хорошая мысль, — сказал Синг. Бастилия открыла дверь, и мы выбрались в коридор. — Следующая дверь, — сказала Бастилия. Я кивнул, заново меняя очки. И как только на носу у меня оказались Линзы Следопыта, заметил чьи-то следы. Они были очень свежими и очень черными. И понемногу меркли прямо у меня на глазах. И в них ощущался как бы отзвук некоего могущества. Я сразу понял, кому они могли принадлежать. Следы тянулись вдоль коридора, причем им сопутствовали еще одни, изжелта-черные, — и терялись вдали. Вся их цепочка прямо-таки горела, зловеще и мрачно, словно бензиновые пятна, раскиданные по полу и охваченные черным огнем. Бастилия уже подкрадывалась к следующей двери, когда я принял решение. — Забудьте про комнаты, — сказал я, ощущая напряжение и азарт. — За мной!
Глава 10
Ну что? Я достаточно сильно вас раздражаю? Вот и хорошо. Я очень старался — зачем, потом, может быть, объясню, — достать вас, разочаровать и в целом вывести из себя. Ради этого я и главы обрываю в самых захватывающих местах. Чтобы вы — деваться-то некуда! — продолжали продираться сквозь текст. |
