Он отобрал у Белого флягу, вернулся на заднее сиденье джипа и кивнул водителю, давая сигнал двигаться. Тот запустил мотор и включил передачу, но тут Папа, спохватившись, приказал остановиться.

— Подожди, — сказал он Белому, высунувшись из окна. — Черт, задурили голову, сам не знаю, что несу. Не надо к Айболиту. Положите Сома на место, спрячьте автомат и вызывайте ментов. На пистолеты-то у вас разрешения имеются?

— Разрешения-то имеются, — с сомнением произнес Белый, — но менты… Как-то… Может, не надо?

— Надо, Белый, — с нажимом ответил Кондрашов. — Я тебе не урка, а депутат Государственной думы! Значит, должен действовать по закону. Кроме того, покушение на жизнь депутата вызовет широкий резонанс… Улавливаешь?

— Улавливаю, — со вздохом сказал Белый, которому не хотелось перетаскивать с места на место труп.

— Вот и действуй, — распорядился Кондрашов и захлопнул дверцу.

Джип плавно тронулся, унося Владимира Кирилловича с места неудавшегося покушения. Кондрашов откинулся на мягкую спинку сиденья, снял с переносицы темные очки и стал придирчиво осматривать простреленную флягу со всех сторон, словно надеясь отыскать на ней сделанную мелким шрифтом надпись, объясняющую это нелепое происшествие. Фляжка была не ширпотребовская, и пахло от нее дорогим шотландским виски. Владимир Кириллович знал толк в спиртном и, хотя сам предпочитал коньяк, не мог ошибиться, приняв дешевую подделку за благородный скотч. Кто-то баловался дорогим виски, поджидая его в засаде с оснащенной оптическим прицелом винтовкой в руках.

Кондрашова передернуло, когда он представил, чем могла закончиться эта его поездка, не сообрази он подставить вместо себя охранников. Эту маленькую хитрость, которая сама по себе не блистала новизной, он использовал впервые. Прежде в таких мерах предосторожности не было нужды. «И впредь не возникло бы, — подумал Владимир Кириллович, — если бы черт не дернул меня связаться с Хромым. Сколько раз меня предупреждали умные люди: не связывайся с уголовниками, пожалеешь! Хорошо умничать, сидя на диване. Как, скажите на милость, в наше время можно обойтись без бандитов? У них деньги, у них сила, они потихоньку подгребают под себя власть… Но каков старый мерзавец! Что он о себе вообразил? Он что же, попутать меня решил?»

За последние три месяца Хромой превратился для Владимира Кирилловича в настоящую головную боль. Точнее, головную боль Кондрашову причинял не столько старый бандит, сколько опрометчиво взятые у него деньги. Сумма была велика, а услуга, которая была оплачена этими деньгами, оказалась депутату Кондрашову не по плечу. Собственно, он знал об этом заранее, еще до того, как взял у Хромого деньги, но вид под завязку набитого тугими пачками долларов пластикового кейса вызвал у него временное помутнение рассудка. Кондратов положился на авось в расчете на то, что кривая вывезет. Хромой мог погибнуть от рук конкурентов или просто загнуться от нажитого в лагерном бараке туберкулеза, да и услуга, о которой он просил, не казалась в тот момент такой уж невыполнимой. Сделать то, что просил Хромой, было, несомненно, очень трудно, но предложенная старым мерзавцем сумма с лихвой покрывала все издержки. Кондратов принял деньги и, не медля ни дня, вложил их в свой бизнес. Такое финансовое вливание пошло бизнесу на пользу, но очень скоро Владимир Кириллович убедился, что просьба Хромого невыполнима. Во всяком случае, у Кондрашова не было никаких шансов. Такие дела решались двумя уровнями выше, и после некоторых колебаний он сообщил об этом Хромому.

Хромой потребовал либо довести дело до конца, либо вернуть деньги. Кондрашов понял, что с деньгами придется расстаться.