"Началось, — подумал док. — Дождались".Однако весь кошмар происходящего и его вероятные последствия он воспринял как должное. Произошло то, что должно было произойти. Никуда не денешься. И ничего уже не поделаешь.

Он заметил, что руки у него дрожат, но это уже не имело значения. Сделать он все равно ничего не сможет, да и не собирается. Закрыв сумку, он аккуратно защелкнул замки. Посмотрел на опущенный край смотрового стола и подумал, что хорошо бы его поднять и прилечь на часок. Пропади оно все пропадом.

Он, естественно, пересилил себя; привычка была слишком сильна. Однако не настолько, чтобы отогнать неживую, призрачную руку из ночного кошмара. Она хватала его за плечи, пытаясь задержать. Цеплялась за ноги. Чисто инстинктивно — ведь для этого не было никаких оснований — он попытался стряхнуть ее. Борьба разозлила его, и гнев решил дело.

Выйдя из лаборатории, он отправился назад. Толкнув дверь, вошел в комнату Сьюзен Кенфилд.

Жозефина наклонилась над кроватью, закрыв Сьюзи своим большим телом, так что видны были лишь две разбросанные, судорожно подергивающиеся лодыжки. Он что-то сказал Жозефине, положив руку ей на плечо, но рука его тут же была сброшена нетерпеливым жестом. Неторопливо он обошел кровать кругом и подошел с другой стороны.

Широко раскрытые глаза Сьюзен застыли, словно она находилась в гипнотическом трансе. Из раскрытого рта вырывался глухой прерывистый хрип. Закинутые назад руки крепко вцепились в прутья кровати.

Отсутствующим взглядом доктор Мэрфи окинул корчащееся тело. Увидел, как медленно и неуклонно расширяется влагалище. Из него вытекала желтая жидкость с красными вкраплениями. Нет сомнений, все произойдет именно сейчас.

— Вы что, — негодующе уставилась на него Жозефина, — всю дорогу будете так стоять? Подложите-ка под нее простыни!

— Правильно, пусть лежит на кровати, — пробормотал док. — Мы не должны ее беспокоить.

Жозефина что-то промычала. Она положила ладонь на лоб Сьюзен, и мычание это перешло в тихий монотонный напев.

— Не волнуйся, солнышко. Все хорошо будет. Старуха Жозефина тебя не бросит, а уж она столько детишек приняла, что и не сосчитать. Она... Доктор, хватит уж без дела стоять!

Ее раздраженный голос впился в него, как бурав.

Поспешно кивнув, он направился в ванную. Там он заткнул раковину и ванную и пустил горячую воду. Вытащил из сумки белый металлический лоток и вылил в него пузырек спирта.

Ножницы, скальпель, щипцы. Зажимы — нет, зажимы не надо, они вряд ли пригодятся. Он опустил ножницы, скальпель и щипцы в лоток, извлек из кармана бутылку и вылил ее содержимое туда же.

Вымыл руки, отряхнул с них воду и закрыл локтем краны.

Принес лоток в комнату и заслужил одобрительное мычание Жозефины.

— Ладно, — коротко бросил он. — Этим я займусь.

— Кто займется? — со смешком переспросила Жозефина. — Нет уж, это мое дело, дохтур. У меня, почитай, вся родня по этой части. Кому, как не мне, знать, что к чему.

Док молчал, не зная, как поступить. Жозефина снова фыркнула.

— Да вы не беспокойтесь. Я вот и руки помыла и в аккурат знаю, чего дальше делать. Вы мне только полотенцы все притащите из ванной — и побыстрей.Давайте-ка шевелитесь!

Тело Сьюзен Кенфилд вдруг резко выгнулось дугой. Хрип сменился громкими утробными стонами; из междуножья хлынул розоватый поток. Доктор Мэрфи заметался между ванной и комнатой. Он подкладывал полотенца под дергающиеся бедра, убирал все, что натекло, вытирал запачканное тело.

Жозефина, посмеиваясь, выговаривала ему с мягким укором:

— Опять все руки измазали? Небось, думаете, у вас лучше получится?

— Ну, я.