Правда, с тех пор как в МВД началась своя собственная перестройка, грозящая затянуться до бесконечности, и Славу «осчастливили» новой должностью начальника Главного управления собственной безопасности, Турецкий что-то не припомнит, чтобы настроение его друга хотя бы раз за несколько месяцев поднялось выше отметки «ноль». Такого рода повышение генерал-майора Вячеслава Ивановича Грязнова явно не обрадовало… Да и какого, скажите на милость, приличного человека вдохновит необходимость отслеживать грешки и грехи своих же собственных коллег? Особенно после прогремевшего на всю Россию дела «оборотней в погонах»? Уж точно не Славку с его принципиальностью, с его так и оставшейся романтически чистой душой, беззаветной преданностью долгу, с одной стороны, и упрямой верой в праведность своих коллег — с другой.

Так вот и попал несчастный Грязнов между молотом и наковальней. Еще в самом начале как-то между делом жаловался он Турецкому на кипу дел по служебным проверкам, встретившую его на новом рабочем месте. А после и жаловаться перестал, помрачнел и замкнулся, что вообще-то для Грязнова нехарактерно.

…Пробка наконец начала рассасываться. Еще парочка светофоров — и можно будет сворачивать на Большую Пионерскую.

Александр Борисович вновь покосился на маячивший сзади «БМВ» и полез в карман за сигаретами. Увы!.. В отсутствие Иринки некому было напомнить рассеянному по утрам «важняку» перед выходом из дома проверить свои карманы. И вот результат: сигареты остались, вероятнее всего, на кухонном столе. Хорошо еще, что успел перестроиться в крайний ряд. И уж вовсе можно счесть везением то, что и табачный киоск оказался рядом, не более чем в трех метрах от обочины.

Заглушив движок, Турецкий вылез из машины и двинулся к киоску, стараясь не смотреть в сторону «БМВ». Ну не станет же она стрелять в него, стоя в пробке?!

Так думал Александр Борисович, неторопливо извлекая на свет божий бумажник и радуясь, что хоть деньги дома не забыл — за это самому себе отдельное спасибо…

— Александр Борисович? — Голос, раздавшийся за его плечом, был удивительно мелодичным, с теплыми такими обертонами. Женский, конечно. Несколько удивленный обращением к нему по имени-отчеству среди уличной толпы, Турецкий обернулся. И при всем своем самообладании изумленно замер на месте: перед ним стояла его преследовательница собственной персоной! Бархатистые карие глаза смотрят чуть ли не с умоляющим выражением. Как говорится, здравствуйте — приехали!

— Ради бога, простите, — незнакомка заговорила вдруг торопливо, почти шепотом — насколько это позволял уличный гул, — но… пожалуйста, очень вас прощу, уделите мне немного времени… Дело очень важное! Очень!..

Взявший себя в руки и успевший оправиться от изумления, Турецкий не собирался демонстрировать незнакомке, насколько ему самому важно любое дело, с которым она. к нему обратится, поскольку уже пора пролить свет на ее странное поведение. Слегка пожав плечами, он демонстративно глянул на часы и, вполне искренне улыбнувшись, развел руками:

— Простите, но…

— Меня зовут Тамара Владимировна Березина, — перебила она его, — я понимаю, вы… Словом, все выглядит нелепо, но у меня просто нет выхода: поверьте, дело, о котором я говорю, действительно государственной важности!.