Я знаю, кто ты, – закричала девочка. – Я знаю, что ты здесь. Надеешься, что тебе повезет и ты окончательно разделаешься со мной? Не выйдет! Я теперь не беспомощное дитя!.. Ну, приблизься… Попытайся пожрать меня… Посмотрим, что из этого получится.

Она как бы очутилась перед этой четверкой на расстоянии вытянутой руки. Доротея словно погрузилась в транс… И прежняя боль вновь навалилась на нее.

Все четыре составляющие Гидры разверзли рты в немом вопле ярости и страха. Доротея Макдональд тоже безмолвно вопила.

Неожиданно резко картина замерла. «Джон Квентин» начал расплываться в воздухе, лик его, перекошенный от ужаса, потемнел. Последнее, что осталось от него, – маска животного испуга. Правильно, ведь он уже мертв. С ее помощью, черт его побери!.. Остальные еще живы. Что ж, подождите своей очереди.

Подойдите поближе, гидры. Бли-иже, еще бли-и-же… Вот теперь я с вами поговорю по душам. Смерть ваша будет ужасна, куда более мучительная, чем та, которой вы подвергли мою маму.

Неподвижно застывшие было фигуры остальных составляющих чудища начали оживать. Наконец полностью воссоздавшись в бреду, который Доротея сама рождала в своем сознании, они схватились за руки. Полный ненависти и злобы метаконцерт возник перед нею. Вновь завибрировала в воздухе ущербная песня метаубийц.

Слишком поздно. Удача выпадает только раз. Ты прошляпила первую встречу, дрянная девчонка!.. Теперь поздно!..

И они тут же исчезли.

Сразу угасла в сердце радость мести. Слова, сказанные Гидрой напоследок, были верны. Неужели поздно?..

Медитация окончилась – Ди пришла в себя. Она по-прежнему стояла в полумраке пещеры по щиколотку в воде. Все так же капало с потолка и стен, глухой рык моря время от времени наполнял каменную полость. Слабая боль отдавалась в голове – никакого очищения или оздоровления не произошло. Темные призраки былого все так же маячили перед умственным взором – на миг ожившие тени, они никуда не ушли. Готовы были ожить каждую минуту… Она занялась самоисцелением; снять боль ей удалось на удивление быстро. Реальность опять вернулась к ней, окружила, вобрала – она услышала писклявые крики чаек.

Ладно, не вышло сейчас, получится в другой раз. Не сразу. Надо побыстрее оставить это место. Скоро начнется прилив, и уровень воды в высшей его точке отмечен на стенах как раз на высоте ее глаз.

…Уже выбравшись на прибрежный откос, Ди обернулась и посмотрела на море. Серо-стальная жидкая масса по-прежнему лениво наваливалась на берег, так же неспешно отступала. Сонная угрюмая мощь чувствовалась в этом размеренном накате. С неумолимой последовательностью скопище воды поглощало прибрежные скалы, вход в пещеру теперь был недоступен. Откроется он только через двадцать часов.

– Черт! – неожиданно выругалась девушка. – Что же делать?

Прежде всего , – посоветовал ей внутренний голос, – высуши носки.

Ди засмеялась и исполнила приказание. Затем, успокоившись, она решила, что ничего страшного не произошло. Раз она вышла на прогулку, то надо пройти заданным маршрутом – благо денек выдался замечательный. Небо чистое, ветерок слабый, сухо… Она двинулась по тропинке, проложенной вдоль северного побережья острова – как раз тем путем, каким их семейство должно было проследовать в тот злополучный день.

Что будет, то будет.

Тропинка время от времени убегала от берега, петляла между холмами, пока не вывела ее на вершину Кнок Уам – самую высокую точку в этой части острова. Здесь она сделала привал, осмотрела с помощью дальновидения окрестности. На западе расстилалось открытое море, на севере лежали маленькие острова Колонсей, Оронсей и Мал, откуда в древности на Айлей вторглось войско Маклина.