О-О-О-Х-Х-Х!

Эй, Селина, не печалься, мы еще вволю погуляем здесь, на этом острове. Трое полноценных оперантов! Какая метаоргия!.. Мы развеем их прах в пределах Солнечной системы.

(Неохотное одобрение.) Я так люблю молоденьких!..

Квинто наблюдает за местностью. Никаких иных оперантов поблизости быть не должно. Никаких свидетелей. Профессор полностью под нашим контролем – не думаю, что она что-нибудь заметит. Мы поставим завесу. Однако более могучий оперант непременно что-то учует.

В окрестностях есть несколько любителей-орнитологов и пеших туристов – вон в тех скалах, что справа. Среди них только два операнта, да и те откровенные слабаки. Всего на острове шестеро сильных оперантов, в том числе трое гии. Никого из них поблизости нет.

Хорошо. Выходим на позицию.

Всем bon appйtit!

Селина, ты слишком много болтаешь…

Подъем на вершину Тон Мора, до которой, казалось, было рукой подать, занял столько времени и сил, что, когда они выбрались наверх, Ди уже не могла идти. Даже те наплывы страха, что все эти дни преследовали ее, отступили в сторону. Девочка с трудом дышала, отчаянно колотилось маленькое сердечко. Только успокоившись, она вдруг почувствовала, что источник страха совсем рядом – дьявольский экзотик тоже оказался здесь, на вершине холма с обрывистыми склонами, откуда местность, когда-то принадлежавшая Макгрегорам, была как на ладони. Домик в широкой пологой котловине, закрытый купами старых деревьев, заброшенное подворье, позаросшие травой дорожки… Девочка потрясла головой – сгустившаяся жуть, бесплотная, неосязаемая, затаившаяся, совсем рядом, между скал. Вот опять тонкий пробный луч… Сфокусированный телепатический сигнал коснулся ее головы… Теперь-то Ди была уверена, что все их приставания ей нипочем – так что можно не обращать на эти тычки никакого внимания. Можно спокойно посидеть, отдохнуть…

Взрослые – вместе с Кеном – даже не запыхались; все разом бросились к краю гигантского обрыва, стали заглядывать вниз на бьющиеся о берег морские волны, на тучи птиц, кружащихся между скал далеко внизу в густой водянистой взвеси…

Ди, восстановив дыхание, спустилась по тропинке чуть ниже – к огромному, мшистому, угловатому обломку скалы. Там и присела. Грохот разбивающихся о берег волн сюда не долетал, здесь было тихо, свежо и приятно пахло морем. Этот солоноватый дух кружил голову, его хотелось вдыхать и вдыхать… Она вообразила, что находится на палубе корабля. Такого, как в книжках, с парусами… Облака бежали над самой ее головой – завесь их к полудню обветшала, прохудилась, в ней появились прорехи. Вдали сквозь широкий разрыв солнце глядело на землю – там все сияло, сверкало…

Вот что было хорошо слышно Ди – так это крики чаек. Кен и взрослые по-прежнему стояли в десятке метров от нее на кромке обрыва. Рядом толпились люди, спешащие сфотографировать чаек, море, – их восхищенные голоса тоже долетали до Ди.

Гран Маша оглянулась, поискала глазами внучку и, заметив, что она сидит на камне, подошла поближе.

– Мы видели и тупиков и гагарок, – с довольным видом объявила она. – Пойдем, возьмешь бинокль у дяди Роби и полюбуешься.

– Я очень устала, – ответила девочка. Она попыталась придать твердость своему голосу. Гран Маша с неприязнью относилась к тем, кто позволял себе хныкать. – У меня сегодня достаточно впечатлений, мне хочется поскорее вернуться к автомобилю. Пожалуйста… Можно я потихоньку пойду – я уверена, что смогу найти дорогу.