|
Мураяма развел руками: угадали, мол. – Так вот, я не могу сказать, что мне это нравится. Я неоднократно выступал в наших средствах массовой информации, и вы знаете мою позицию. Однако я не в силах влиять на решения нашего правительства и тем более на желания граждан зарабатывать на жизнь таким образом. К тому же в качестве наемников в Африке воюют не только русские, но и итальянцы, американцы, немцы, поляки, армяне, казахи, испанцы, датчане… – Но японцы, к примеру, не воюют, – тишайше вставил Нода. – Согласен с вами. – Владимир Владимирович улыбнулся своими тонкими губами. – Не воюют. Только поставляют оружие и технологии… Но вернемся к наемникам из России. Я полагаю, сегодняшняя политическая и экономическая ситуация в стране толкает определенную часть молодых людей на поиски приключений и дополнительных заработков. Африканские вербовщики работают на очень высоком уровне, достаточно посмотреть рекламные ролики… А какие-либо запреты попросту невозможны. Ситуация, конечно, малоприятная, но ничего сделать нельзя. – Как вы думаете, правдивы ли слухи об участии в войне так называемых искусственных интеллектов? – осведомился Нода. – Вопрос из области кибернетики, – шутливо погрозил пальцем Путин. – Пока это только слухи, я никак не могу комментировать. Скажу только, что не хотелось бы в это верить. Иначе мы придем… Страшно даже подумать, к чему мы придем. Мураяма: – Владимир Владимирович, вас называют «главным консультантом российских спецслужб». Это соответствует действительности? – Без лишней скромности скажу, что обладаю большим опытом. И в том, что ко мне иногда обращаются за консультациями наши спецслужбы, ничего необычного не вижу. – Вы можете привести пример? – Не могу. – Владимир Владимирович снова улыбнулся. Японцы помолчали, потом Нода спросил: – Как вы расцениваете последние шаги кабинета министров России? – Никак, – все так же улыбаясь, сказал Владимир Владимирович. – Это трудно назвать шагами. Это топтание на месте. Я давно уже перестал давать оценки деяниям российского руководства. Обидно, что все построенное нами так быстро разрушили. – Многие склонны называть это не разрушением, а перестройкой. – Был такой термин в конце прошлого века. – Теперь Путин не улыбался. – По счастью, он сейчас забылся. Еще лет тридцать назад он считался едва ли не ругательным. Снова Нода: – Что вы делаете на посту президента вашего фонда? – Помогаю ветеранам войн. Для этого, собственно, и был создан фонд. – Почему вы отказываетесь участвовать в молодежных программах? – В каких? Виртуальное обучение? Так называемая «Имплантация библиотек»? Или «Новый олимпийский резерв»? Извините, но я не люблю, когда из людей, а тем более из детей, делают роботов. – Киборгов, – уклончиво поправил Нода. – Роботов, – жестко повторил Владимир Владимирович. – Я не собираюсь выделять на это средства. Пусть министерство образования подкупают кибернетические корпорации. Я же вижу перед собой и фондом другие цели. – Следовательно, вас правильно называют консерватором? – Называйте меня как угодно. |
