|
Естественно, это была реакция на интервью. Наши доблестные спецслужбы всегда действуют оперативно, если нужно отловить и допросить хорошего человека типа меня. – Господин Таманский? – осведомился официальный голос. – К вашим услугам. – С вами говорит инспектор Службы безопасности капитан Грымов. Где вы находитесь? – На Добролюбова. Собирался позавтракать. – Извините, но придется повременить с завтраком. Пожалуйста, поспешите в управление ФСБ. Знаете, где это? – На Мандельштама, голубоватый такой дом… Бывал там, вы же знаете. В файлах небось порылись. – Я жду вас через двадцать минут. Пропуск выписан, подниметесь на второй этаж, кабинет номер восемь. Я пожал плечами и поехал на Мандельштама. Городское управление ФСБ представляло собой изящное здание в духе Ле Корбюзье, и я его любил, все-таки у спецслужб есть вкус, как ни крути. Видел я фотографии старой Москвы с их Лубянкой и желтым домом – не сравнить… При входе меня просканировали три раза – ТехКонтроль и местные корифеи. Носатый сержант выдал мне карточку, наказав использовать только по назначению. Как будто я собирался ковырять ею в зубах или съесть на завтрак. Карточку у меня затребовали трижды: при входе в лифт, при выходе из лифта и при входе в кабинет. Я послушно совал ее в сканеры и думал при этом, сколько есть несложных способов обдурить всю эту технику. Кабинет оказался типичным обиталищем службиста-профессионала. Ничего индивидуального: стол, шкаф, компьютер, средства связи – от допотопных до суперновых, кресло для хозяина, стул для посетителя. Сам хозяин, веснушчатый молодой человек в штатском, пил кофе из чашечки, стоя у окна и любуясь видом стадиона «Спартак». – Добрый день, господин Таманский, – сказал он – Садитесь. Кофе? Я отказался, с ужасом подумав, какую бурду они тут могут пить. – Думаю, вы знаете, о чем пойдет речь. – Капитан поставил свою чашечку и сел в кресло. – Интервью в «Геральд». – И что вы надеетесь от меня услышать? Закон о печати никто не отменял. Сейчас вы скажете, что надеетесь на мое благоразумие, на гражданскую позицию. Я проходил через подобное раз восемь, капитан. Можете меня даже попугать – я выйду и устрою скандал. – Да кому вас нужно пугать… – Капитан с тоской посмотрел на меня. – Понимаете, мирные люди… – Слышал много раз, – отрезал я. – Есть понятие журналистской чести. Я не могу выдать свой источник. Кстати, как там насчет Погосяна, подтвердилось? – Подтвердилось, – кивнул капитан. Я заметил на столе среди папок фотографию в рамке – бородатый старичок на фоне пастельной зелени. Капитан поймал мой взгляд и хмыкнул: – Дедушка. Известный в свое время режиссер Юрий Грымов. Может, слышали? – Извините, нет, – искренне признался я. – Так что? – Да ничего. Держать вас более не имею права, отчитаюсь должным образом перед начальством, получу втык. До свидания. Пропуск сдайте дежурному. Я поднялся и пошел к двери. Когда она, пискнув, отворилась, я обернулся. Грымов сидел за столом, вертя в руках чашку. – Капитан, – позвал я. Он поднял голову. – Вы знаете, это очень серьезно. Это более чем серьезно. – Вы думаете, мы не понимаем? – спросил он. |
