— Тогда мы надеемся увидеть его вечером, — провозгласил его величество, опираясь на протянутую конюшим руку, чтобы спешиться.

Корделия снова сделала реверанс и поспешила исчезнуть из поля зрения короля. Лео стоял чуть сбоку, обнажив голову в присутствии короля, похлопывая хлыстом по ладони.

— Что случилось с Михаэлем? — понизив голос, спросил он, когда она подошла и остановилась рядом с ним.

— Снадобье Матильды. Но я должна поговорить с тобой.

Это очень важно, Лео.

Все это она произнесла, глядя куда-то вдаль, стараясь говорить спокойно, чтобы со стороны казалось, что они обсуждают сегодняшнюю погоду. Но Лео было не так-то просто провести, и сердце его сжалось от нехорошего предчувствия. Корделия была не из тех людей, которые легко впадают в панику. Оглянувшись по сторонам, он сказал:

— Ступай в лавровый грот, я сейчас подойду туда.

— Но побыстрее, Лео.

Она поспешно удалилась, оставив его в беспокойстве. Лео оглядел свои грязные руки, заляпанную грязью и порванную одежду. Брызги грязи засохли и на его лице. Он должен сначала привести себя в порядок. Иначе его вид может привлечь чье-нибудь нежелательное внимание.

Корделия уже с полчаса поджидала его у входа в лавровый грот.

Но где же Лео? И как рассказать ему про то, что она узнала? Как сказать ему, что его единственная и обожаемая сестра была коварно убита? Как он перенесет такой страшный удар судьбы, зная, что ничего не сделал, чтобы помочь ей?

Наконец она увидела его стройную фигуру, облаченную в голубовато-зеленый камзол. Торопясь к ней, он не стал надевать парик, и легкий ветерок трепал его волосы. Несмотря на то страшное, о чем она должна была рассказать ему, ее охватило желание. Как он красив. И любит ее. Она поспешила отступить поглубже в грот, чтобы никто не увидел ее.

Лео деланно небрежной походкой двинулся в направлении грота.

— В чем дело? — тихо спросил он, входя.

Лицо его было бледно, голос тревожен. Корделия заломила руки. Как бы она ни настраивалась на печальный рассказ, в этот момент все приготовленные слова вылетели у нее из головы.

— Михаэль отравил Эльвиру, — наконец выдавила она из себя. — Прости, что я принесла тебе эту весть.

Лицо его превратилось в ужасную маску, глаза потемнели, на скулах заиграли желваки.

— Что ты сказала?!

Корделия облизнула губы. Она коснулась было рук Лео, но он отдернул их с таким видом, что она даже испугалась, хотя и понимала его состояние.

— Прошлой ночью я читала дневник Михаэля. Он ведет его ежедневно. Думаю, что все годы его сознательной жизни отражены в отдельных фолиантах. И я прочитала об Эльвире…

— Рассказывай, — поторопил он. — Все, что ты помнишь.

— Я помню все, — с болью в голосе произнесла она. — Это… это очень страшно.

— Все равно рассказывай.

И он принялся шагать по узкому проходу между высокими кустами лавра, пока она слово в слово старалась пересказать прочитанное в дневнике Михаэля. Когда она замолчала, он не остановился и не произнес ни слова.

— Могла… могла Эльвира ему изменить? — Корделия не нашла в себе сил выносить его молчание.

Лео поднял на нее взгляд.

— Возможно, — кратко бросил он. — Но разве это может быть оправданием убийства?

— Нет… конечно, нет. Прости меня.

— Яд! — От негодования он даже сплюнул на землю. — Какое гнусное средство! Подлое, трусливое, женское оружие!

Корделия не осмелилась произнести ни слова в защиту своего пола. Она осознавала бессмысленность каких-либо доводов или действий в эту минуту. Лео наглухо замкнулся в своем горе и всем своим видом отталкивал ее от себя. Она оказалась черным вестником, а такие вестники всегда страдают.