— Пожалуй, можно сказать и так, ваше величество, — ответил Лео не моргнув глазом. — Согласно древнему праву братского родства, я требую отмщения на поединке за смерть моей сестры.

Реакция слушателей на эти слова была на редкость единодушной. Все присутствующие уставились друг на друга, но никто не произнес ни слова. Говорить по такому поводу надлежало только королю.

— Не сказать, чтобы это был приятный повод, виконт.

В голосе короля ясно читалось недовольство. Все, отягчающее бытие, было запрещено в Версале королевским декретом.

— Вы совершенно правы, сир, — ответил Лео, потом повернулся и в упор посмотрел на князя Михаэля. — Если вы изволите приказать произвести обыск, то я готов предоставить вам доказательства того, что князь Михаэль Саксонский отравил леди Эльвиру Бомонт, свою первую жену.

На этот раз удивленные возгласы раздались в зале. Взоры присутствующих обратились к ложе князя Михаэля. Он сидел скованный, мертвенно-бледный.

В тени позади всех Корделия старалась прийти в себя от неожиданности. Что имел в виду Лео? Что такое — отмщение на поединке?

— В чем заключаются эти доказательства, лорд Кирстон?

— В собственноручных дневниковых записях князя Саксонского, ваше величество.

При этих словах Михаэль дернулся, словно марионетка на веревочке, и, пораженный ужасом, непроизвольно перевел взгляд на короля, который ответил ему полным презрения взором.

— Вы будете возражать, милорд, если я отдам приказание произвести подобный обыск? — в мертвой тишине хрипловатым от волнения голосом спросил король.

Взгляды всех присутствующих были прикованы к Михаэлю. Он привстал с кресла, облизнул языком сразу пересохшие губы и попытался найти достойный ответ. Его обвинитель спокойно стоял внизу на сцене — высокая стройная фигура в черном, четко выделяющаяся на пурпурном с золотом заднике театра.

Ничто не нарушало установившейся в театре тишины. И в этой тишине снова прозвучал холодный от гнева голос короля:

— Вы возьмете на себя труд дать указания нашим людям, как найти упомянутые доказательства, лорд Кирстон?

— Да, ваше величество. Но я продолжаю настаивать на поединке.

Сказав это, Лео снова взглянул на Михаэля, и холодное торжество, светившееся в его взгляде, ледяным клинком пронзило князя до мозга костей.

— Князь Саксонский! — жестко произнес король. — Вам угодно принять вызов виконта Кирстона?

Михаэль выпрямился во весь рост. Он поклонился сначала королю, а потом Лео.

— Согласно древнему праву, я докажу мою невиновность на поединке, ваше величество.

— Как у вызванного на поединок, выбор оружия за вами.

— Я выбираю рапиры, сир.

Корделия изо всех сил сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Голова гудела, ей хотелось закричать во весь голос, наброситься на Лео и хорошенько отколотить его. Как только он мог сделать это? Поставить на карту абсолютно все? Свою жизнь, их будущее. Судьбу детей. Какая же это месть, если клинок столь же легко может поразить и взывающего к этой мести? Неудивительно, что он не хотел, чтобы она была свидетельницей этого гордого, но самоубийственного вызова.

— Публичный поединок состоится завтра на рассвете на городской площади, — провозгласил свое решение король. — Вы оба должны удалиться за пределы дворца до тех пор, пока инцидент не будет исчерпан и нам не дадут знать о его исходе.

Король повернулся и вышел из ложи, за ним последовали наследник престола с супругой. Все придворные стояли с непокрытыми головами, пока королевская фамилия не удалилась.

Корделия, не помня себя от ужаса и от неожиданности всего услышанного, бросилась к выходу из театра, подгоняемая гулом толпы, которая с уходом короля обрела голос. Только бы добраться до спальни и успеть лечь в постель до того.