Вообще помещение не было похоже на бассейн — скорее на уголок древнего Рима: колонны, торчащие из воды, античные статуи, увитые искусственным плющом, навесное небо с мерцающими звездами и такая же переливающаяся лазоревой радугой вода в бассейне.

Воду подсвечивала, как объяснил Всеволод, специальная компьютерная программа. Он показал пульт управления, скрытый мраморной панелью. Хочешь — сделай программу чередования цвета для расслабления, хочешь — для бодрости. Хочешь — включи волны, хочешь — сделай, чтобы музыка заиграла.

Он включил музыку — вода заволновалась под низкие звуки, похожие на ветер, и окрасилась в синефиолетовые тона. Статуи, которые, манерно изогнувшись, держали в руках хрустальные шары, начали светиться лиловым светом. Галина словно попала во дворец из «Тысячи и одной ночи». Потом охранник повел ее на другую сторону бассейна, включил там свет: настоящий солнечный уголок — песок, кварцевые лампы для загара в потолке, шезлонги, огромное количество настоящих пальм — кадки были вкопаны в песок. Здесь у бассейна был пологий бортик, и небольшая волна накатывалась на песок. Рядом была привязана настоящая лодка. Обстановка была эклектичной, но она поражала воображение.

В комнате отдыха стоял домашний кинотеатр и дорогая белая кожаная мебель. Пол был устлан настоящими коврами — какими, Галина не поняла, она в этом не разбиралась. Здесь же был бар, точно такой же, как в любом хорошем московском ресторане: большая стойка, бокалы, висящие на специальной подставке, и огромное количество спиртного на полках.

Галина сидела на диване, машинально раздеваясь. Теперь она была уверена, что в интернате творятся очень сомнительные дела. И что всем заправляют люди с огромным достатком. Именно для них выстроена эта сауна, похожая на прихоть извращенного патриция. И еще в сауне Галина нигде не заметила камер. Эти люди не любили светиться.

Вернувшись к себе в комнату, Галина достала письмо — дописывать. Она заметила, что письмо чуть-чуть, но сдвинуто. Тот же самый легкий беспорядок, заметный только опытному взгляду, она заметила во всех вещах. Значит, ее тщательно обыскивали.

Перед сном нянечка принесла ей служебную форму: короткий халатик и белую шапочку, похожую на головной убор католических монахинь. На спине и на рукаве халата была пришита крупная синяя цифра одиннадцать.

— Теперь это будет ваш номер, — сообщила нянечка, исчезая.

«Не знаю, что тут у вас происходит, думала Галина, засыпая, — но это поистине дьявольские дела».

Утром она проснулась оттого, что стены ее заговорили противным женским голосом: «Служащая Галина Романова. Через пять минут вы обязаны прийти в пятую палату. Повторяю…» Галина подскочила. Голос доносился из селектора, который она вчера приняла за радио. Она бросила взгляд на будильник — без пятнадцати семь. Галина быстро надела форму, удобные туфли и понеслась в пятую палату.

В палате, на аккуратных одинаковых постелях, спали двадцать детей. Галину встретила хмурая нянечка с номером «пять».

— На тебе левая половина. — Она обвела рукой палату. — Будишь, сажаешь на горшок, будишь, сажаешь на горшок. Потом — умывание. Потом одеваешь. Номера на кроватках совпадают с номерами на шкафчиках. После этого ты должна отвести их в столовую. В столовой они должны быть в семь двадцать.

«Какая армейская дисциплина, — неприязненно подумала Галина.