— Причем приспособленный для длительного автономного существования, — стоял на своем Даллес, понимая, что дальше ему отступать некуда. Как и Гитлеру. — И мифом этот подземный город никак не назовешь, — прибег он к явному выпаду в сторону шефа. — Известно, что с августа 1943 года его усиленно создают тысячи рабочих, в основном чехов и поляков. По некоторым сведениям, работы не прекращаются до сих пор, хотя значительная часть строителей эсэсовцами уже истреблена, как отработанный материал. Добавлю также, что еще до войны в Оберзальцберге появились дома Геринга, Гесса, Шпеера и других деятелей рейха.

Рядом с «Горным приютом» пролетел швейцарский военный самолет. Воздушные силы этой страны представали до наивности незначительными, тем не менее пилоты ее регулярно демонстрировали свое присутствие, облетая приграничные горные районы, в которых время от времени появлялись группы беглецов, каким-то чудом пробивавшихся сюда из Германии, Италии или Югославии.

— Никто и не сомневается в том, что ставку свою фюрер построил именно в этом своем Оберзальцберге, — поморщился Донован, перечеркивая все усилия резидента. — Но речь идет о создании огромного укрепрайона под названием «Альпийская крепость». Кто для вашего агента был основным источником информации в рейхе?

— Считаю этот источник более чем авторитетным. Речь идет об оберштурмбаннфюрере Вильгельме Хёттле. Начальнике отдела службы внешней разведки РСХА в Австрии, личном представителе бригадефюрера Вальтера Шелленберга в Вене. Но мне не хотелось бы, чтобы это имя каким-то образом всплывало в окружении генерала Эйзенхауэра, поскольку есть опасение, что мы можем потерять…

— Оставьте при себе ваши опасения, Даллес, — голос начальника разведки США становился все более категоричным и резким. — Не до них сейчас. Не знаю, возникнет ли это имя в штабе Главнокомандующего объединенными силами в Европе, но хотелось бы верить, что уже завтра оно возникнет здесь, в Берне.

— Но это… невозможно.

— Невозможно верить в появление бесчисленного множества подземных крепостей фюрера, на всем пространстве от преисподней Антарктиды до фиордов Норвегии. Со всем остальным как-нибудь свыкнемся.

— Хотите, чтобы я срочно вызвал Хёттля в Берн? Если учитывать все меры предосторожности, то сделать это будет очень сложно.

Донован впервые улыбнулся. На лице его вырисовалась грустная улыбка крестьянина, который, присев на корочки в конце грядки, обнаружил, что взрастил совершенно не тот овощ, который рассчитывал увидеть, высеивая весной семена.

— Не настолько сложно, как вам кажется, Даллес. Вы опять все усложняете. Мы его уже вызвали.

— Как-ким образом? — запинаясь спросил Даллес.

— Через наши каналы в Мадриде, естественно.

«Как и следовало предположить, — произнес про себя Даллес. — Через Мадрид, через мою голову, и даже не посоветовавшись со мной, не поставив в известность, хотя речь идет о моем давнишнем источнике. Несправедливо!». Не приходилось сомневаться, что его умышленно обходят, а значит, акции его в европейском отделе внешней разведки в самом деле падают. Причем стремительно.

— Если все пойдет по плану, завтра оберштурмбаннфюрер Хёттль уже будет в Швейцарии, — игнорировал его амбиции шеф УСС. — Добираться сюда из Вены несложно. Тем более что благодаря счастливому стечению обстоятельств он прибудет под самым благовидным предлогом. Правда, под чужим именем, зато — сопровождая рейхсмедика СС, профессора Карла Гебхардта, на конгресс по проблемам эпидемиологии, организованный Международным Красным Крестом и Международным советом врачей-эпидемиологов.

— Удачный ход, — пробормотал Даллес, поймав себя на том, что понятия не имеет о предстоящем Международном конгрессе медиков, хотя обязан был бы.