– Думай, мы тебя не торопим, – майор демонстративно взглянул на сверкающие золотом и бриллиантами часы. – У тебя есть целая минута. Дальше – Таймыр, грабли и медведи.

Вот сволочь.

– Я рад, что вы согласны, – улыбнулся доктор, когда я все-таки обреченно кивнул. – Осталось подписать несколько бумаг.

На стол передо мной легла стопка листов величиной с «Войну и мир». Я смерил ее взглядом и поднял удивленные глаза на врача.

– А почему так много?

– Бюрократия, – грустно вздохнул тот, легонько пододвигая бумаги в мою сторону. – Знаете же, как чиновники на все это смотрят… Нужно получить ваши подписи буквально на каждый случай, даже самый фантастический. Да вы не беспокойтесь.

Я вздохнул и начал подписывать.

– Э… а почему здесь говорится, что я согласен на стандартную страховку в случае необратимого поражения нервной системы? Что это значит?

– О, я же говорю, это всего лишь формальности, – не очень убедительно улыбнулся доктор. – Наши капсулы создавались под контролем специалистов «Роботека», а они, сами знаете, выпускают абсолютно идеальный продукт. Да и страховка у вас все равно будет, не переживайте.

Ладно, если уж назвался груздем…

Ручка продолжала скользить по бумаге, оставляя мои инициалы под все новыми и новыми условиями.

Хрен бы я на это все согласился, если бы не призрак огромного белого медведя, притаившегося позади заснеженного покосившегося сортира…

– Отлично, рядовой, – кисло улыбнулся майор, когда я закончил рисовать свои закорючки. – Завтра в семь утра отправляешься в Москву. Если не понял, то в семь утра с личными вещами нужно быть на пороге военкомата.

– Э… То есть как? Призыв же позднее…

– Ты только что подписал согласие на вступление в ряды вооруженных сил. Начиная с завтрашнего дня.

Я уставился на кучу бумаги. Может быть, действительно подписал… Фиг его знает…

– В общем, свободен, рядовой.

– Удачи вам, Александр.

Оказавшись за дверями военкомата, я остановился и неуверенно почесал затылок, в очередной раз задав себе все тот же вопрос.

– Что это было, едрена вошь?!

Остаток дня прошел в какой-то неразберихе. Пришлось долго и упорно объясняться на работе. Доказывать, что мне действительно придется служить. Отметать намеки на происки конкурентов. Убеждать, что я на самом деле не смогу отработать обязательные по закону две недели… Дурдом.

Затем начались суматошные покупки носков, футболок и прочих предметов личной гигиены. Черт его знает, что мне на этой службе понадобится.

Батя воспринял новость с присущим ему пофигизмом. То есть, произнес здравицу в мою честь, опрокинул стаканчик и сообщил, что гордится сыном.

Трое его собутыльников согласились с тостом и присоединились к поздравлениям, намекая, что армия – единственное достойное занятие для настоящего мужчины. С учетом того, что все они в свое время хитрыми способами откосили от службы, прозвучало это несколько странно.

А вот мои приятели, которым я рассказал о переменах в жизни, восприняли мои слова даже с некоторой завистью.

– Везунчик… Шпилить эльфиек по кустам, пока остальные траву красят и лужи вычерпывают… Норм тема, – заметил Васян.

– Там не эльфийки, там мутантши страшные, – не согласился Жорик. – Но они все равно лучше медведей. И покраски травы.

– Это точно… Твое здоровье, братан!

– Натяни там всех, пусть знают наших!

Утро нового дня было таким же гнусным и холодным, как и предыдущее.