— Было ли завещание? — спросил Торндайк.

— Под большим давлением друзей вдовы его сына старик составил завещание незадолго до смерти, но он был тогда очень старым и уже немного впал в детство, поэтому Альфред оспорил завещание на основе злоупотребления влиянием и, в конечном счёте, выиграл дело. С тех пор Альфред Хартридж не заплатил ни пенса семье своего брата. Если бы не мой клиент, мистер Кертис, им, возможно, пришлось бы голодать — он взял на себя всё бремя поддержки вдовы и дал образование детям.

А в последнее время вопрос принял острую форму по двум причинам. Прежде всего, старший сын Чарльза, Эдмунд, достиг совершеннолетия. Мистер Кертис дал ему юридическое образование, и, поскольку теперь тот обладает необходимой квалификацией, ему сделали очень выгодное предложение по партнёрству. Мы надавили на Альфреда, чтобы он обеспечил необходимый входной капитал в соответствии с пожеланиями его отца. Он отказался это сделать, и именно по этому вопросу мы собирались обратиться к нему этим утром. Вторая причина связана с любопытной и позорной историей. Уже упоминавшийся Леонард Вольф, по моему мнению, плохой человек, и их связь не делала чести ни одному из них. Имеется также некая женщина по имени Эстер Грин, у которой к покойному были определённые претензии. Далее, Леонард Вольф и покойный, Альфред Хартридж, составили соглашение со следующими пунктами: (1) Вольф должен жениться на Эстер Грин, и с учётом этого обстоятельства (2) Альфред Хартридж должен передать Вольфу абсолютно всю свою собственность, причём фактическая передача должна иметь место после смерти Хартриджа.

— И эта сделка была оформлена? — спросил Торндайк.

— К сожалению, да. Но мы хотели узнать, нельзя ли было что-нибудь сделать для вдовы при жизни Хартриджа. Без сомнения, дочь моего клиента, мисс Кертис, заходила вчера вечером с аналогичной миссией, что очень неразумно, так как вопросом занимаемся мы, но, вы знаете, она помолвлена с Эдмундом Хартриджем, и поэтому, полагаю, беседа была довольно бурной.

Торндайк некоторое время молчал, медленно шагая вдоль гравийной дорожки и направив взгляд на землю — однако не отвлечённый, а ищущий, внимательный взгляд, шарящий среди цветов и кустарников, как если бы мой коллега что-то искал.

— Что за человек, — спросил он наконец, — этот Леонард Вольф? Понятно, что он подлец и негодяй, но каков он в других отношениях? Например, можно ли утверждать, что он дурак?

— Должен признать, совсем наоборот, — сказал мистер Кертис. — Он раньше был инженером и, полагаю, очень способным механиком. Ещё недавно он жил на некоторое состояние, доставшееся ему от кого-то, и растратил время и деньги на азартные игры и разврат. Следовательно, как я полагаю, сейчас он сильно нуждается в деньгах.

— А внешность?

— Я видел его только однажды, — ответил мистер Кертис, — и всё, что могу вспомнить, — это то, что он низкорослый блондин, худой и чисто выбритый… да и ещё у него отсутствует средний палец на левой руке.

— А живёт он где?

— Элтем, в Кенте. Мортон Грэндж, Элтем, — сказал мистер Марчмонт. — А теперь, если вы получили всю информацию, которую хотели, я действительно должен бежать, и мистер Кертис тоже.

Эти двое пожали нам руки и поспешно ушли, оставив Торндайка пристально разглядывать тёмные клумбы.

— Странное и интересное дело, Джервис, — сказал он, наклоняясь, чтобы рассмотреть землю под кустами лавра. — Инспектор идёт по горячим следам — по самому очевидному отвлекающему пути, но это его дело. Ага, к нам идёт швейцар, намереваясь, без сомнения, нас отсюда выпроводить, тогда как… — Он радушно улыбнулся приближающемуся служителю, и спросил: «Куда, вы говорите, выходят те здания?»

— Котмен-стрит, сэр, — ответил швейцар.