- Пусть сейчас из толпы выйдут те, кто должен был защищать Тарон прошлой ночью, и встанут слева!

    Вперед вышло два отряда, в каждом из которых было по двадцать номаров.

- А теперь пусть выйдут ваши семьи и встанут с другой стороны.

Самки хватали своих детенышей и боялись сделать хоть шаг, но солдаты вытаскивали их, уводя из толпы. Когда все было сделано и по правой стороне стояло множество женщин и детей, то Эфин  подошел к провинившимся воинам:

- Номары! Вы должны были следовать за своим лидером, так вам повелела Скайра, и так вам повелел Великий Танафер.  Но! Вы ослушались приказа, и теперь познаете мой гнев!

Они стояли и смотрели в землю, так как действовали с подачи Фарона, но не смели сказать об этом, ведь их страх перед этим номаром был значительно сильнее, чем перед Эфином. Натаскивая чистокровных и тренируя их, Фарон добился авторитета, поэтому мог руководить деревней, отдавая приказы, направляя их ярость туда, куда только пожелает. Однако, чистокровные не могли открыто напасть на своего лидера, поэтому вынуждены были принять то, что для них приготовил Эфин.

- Лучники! – лидер призвал своих солдат. – Выстроиться в шеренгу!

Лучники выстроились напротив группы женщин и детей, затем Эфин посмотрел на предателей:

– Сегодня ваш ссудный день,  вы будете казнены, но прежде чем это произойдет, вы познаете цену предательства, смотря, как умирают ваши самки и детеныши,  – после чего взор вожака обратился ко всем остальным. – И так будет с каждым, кто осмелится ослушаться, попирая законы нашего рода!

Эфин отдал приказ, и лучники начали отстреливать тех несчастных. Они кричали, пытались бежать, но далеко уйти не успевали, стрелы сражали их сразу же. Впервые тогда на глазах у мужчин номаров появились слезы, они смотрели на то, как их женщины и дети истекают кровью, но сделать ничего не могли. Видимо, в них все же было сострадание и любовь к своим семьям, несмотря на буйный нрав. Когда первая часть казни завершилась, настала очередь самих предателей. Их казнили иначе, путем обезглавливания, но им уже было все равно.

Фарон все это время стоял в стороне и чувствовал, как кровь закипает в венах, ему было жаль своих подопечных, как жаль и их семьи, ведь он столько времени пробыл среди них, обучая и оберегая. Пусть номары были грубыми и дикими созданиями, но они, так же как и все стремились к семье, к продолжению своего рода, пусть не умели поступать разумно, но любили своих как могли. Фарон не думал, что брат будет настолько жесток, он всю жизнь мечтал превзойти Эфина, заполучить власть, но все же не ожидал такого поворота событий. Он любил интриги, заговоры, действуя зачастую невидимо, избегая открытых схваток, однако сейчас пришлось столкнуться лицом  к лицу с последствиями и хладнокровием своего брата.

Когда кровопролитие закончилось, и вся земля была усеяна трупами казненных, Эфин развернулся, желая покинуть деревню, но Фарон преградил ему путь:

- Что ты делаешь, брат? Зачем устроил эту бойню?

Тогда Эфин наклонился к нему и тихо прошептал:

- Благодари Скайру, что ты сегодня не стоял среди них, – затем снова выпрямился и произнес уже более громко, чтобы слышали остальные. – С этого дня здесь будут дежурить солдаты Тарона, если они заметят хотя бы одну попытку  поднять бунт, то нарушители спокойствия будут уничтожаться сразу же, как и их семьи!

- Ты не ведаешь, что творишь! – Фарон по-прежнему пытался достучаться до брата.

- Я знаю, что делаю, а вот ты, младший сын Танафера, видимо совсем отступился от наших законов. Мы еще потолкуем с тобой обо всем, что здесь происходит, но не сейчас.