— Обещаю тебе никогда больше этого не делать.

Надоело обещать, пропади оно пропадом. Аж зло берет.

Особенно сейчас, когда я всерьез собрался дать бой и выиграть (одержать победу).

У, они у меня запомнят.

— Эй, парни — эй, парни.

— Бетти, я не нарочно. Это получается само собой, это инстинкт, который сильнее меня. А все из-за ошибки в моих хромосомах (ах!).

Елизавета назидательно (предостерегающе) поднимает пухлый указательный палец.

Я стараюсь втянуть голову в плечи, под прикрытие горба.

— Твоя вера должна победить плохие хромосомы. Рикки должен бороться. Эй, парни — будь уверен!

— Да, Бетти, я буду стараться.

— Эй, парни — эй, парни — эй, парни.

Я ее ненавижу?

У, ненавижу.

Я повторяю и повторяю про себя слово «ненавижу», будто твержу молитву или монотонное заклинание.

Хорошо бы пристроить это слово к чему-нибудь более основательному. Например, к злости, к ярости.

Неужели мне не дано испытывать ничего, кроме скуки? Тоски?

Тоски одиночества (сиротства).

Ах.

Люди, я хочу, я должен ненавидеть, в противном случае я похож на того Ричарда только внешностью.

— Эй, парни. Уу.

Елизавета взяла записку.

Внимательно рассматривает ее, поворачивая то вверх ногами, то обратной стороной.

— Рикки.

— Что?

— Ты умеешь читать и писать. Говорил, что умеешь, о’кей? Значит, записка от А. — тебе.

Неужели? У, я должен поду-у-мать. Ненавижу. Ненавижу. У-у-у.

— Мне?

— Тебе, — убежденно заявляет она. — А. значит Анна, будь уверен.

Если бы так, люди!

— Анна, жена моего брата?

— Ага. Эй, парни — эй, парни — эй, парни.

— Исключено. Она меня видеть не может.

— Эй, парни — эй, парни. Будь уверен, тебя все видеть не могут, одна Елизавета, твоя жена, может.

Ненавижу, у, ненавижу.

— Я тебя не просил приносить себя в жертву.

— Ты — нет, а мой отец — да. «Пойдешь за хромого Ричарда, папского сына. Ради моего бизнеса». Отец так и сказал, а я сказала «о’кей».

Елизавета произнесла все это спокойно.

Тщательно подбирая слова.

Следует признать, она умеет прекрасно пользоваться своими двумя сотнями слов. У, уверен, что двумя сотнями, не больше.

— Эй, парни — эй, парни.

Может, она еще и умная?

Не знаю, почему я женился именно на ней.

С моей фигурой выбирать не приходилось. К тому же меня не очень-то выпускали на люди. Можно сказать, держали в изоляции. Потом Его Святейшеству пришло в голову, что мне нужна жена.

Меня женили мой отец и отец Бетти, граф Оклахомский.

Высокий джентльмен. Неизменно одетый в черное. В темных очках.

Крупный капиталист. Оборотистый.

Себе на уме. Осторожный.

У нас нет газет. Но, даже если б и были, вы никогда не встретили бы в них его имя.

Граф Оклахомский. Ихихихихи.

5

— Эй, парни — эй, парни — эй, парни.

Ишь ты, она еще поет!

— Твой отец, граф Оклахомский. (Эхехе.) Незавидная участь. Что делать — поголовная ликвидация аристократии.

— Эй, парни. Наверняка его погубил твой отец со своими кардиналами.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Неужели в тебе нет ни капли ненависти к моему отцу?

— Ненависти, гм?

Ясно, что это слово лежит на периферии словесного (языкового) созвездия Елизаветы.