— Надеюсь, вы понимаете, что вам-то самому это все не на пользу.

— Что вы хотите сказать? Что значит «не на пользу»?

— Совершенно ясно, что вы подведете прежде всего себя. Но я так полагаю, это тоже входит в ваши планы. Вы собираетесь забросать нас грязью и считаете или, во всяком случае, надеетесь, что какая-то грязь к нам прилипнет. Однако мы превосходно знаем, что этого, разумеется, не получится, — покровительственным тоном стал объяснять маркиз. — Но вы рискуете и, по-видимому, готовы всем показать, что у вас у самого руки в грязи.

— Прекрасные метафоры, особенно первая, — сказал Ньюмен. — Я действительно рискую ради того, чтобы к вам что-то прилипло. А что до моих рук, то они чисты: я касался этого грязного дела лишь кончиками пальцев.

Месье де Беллегард некоторое время рассматривал внутренность своей шляпы.

— Все наши друзья целиком на нашей стороне, — сказал он. — Они поступили бы так же, как мы.

— Я поверю в это, когда они сами мне об этом скажут. А пока позвольте мне придерживаться более высокого мнения о человеческой природе.

Маркиз снова уставился в свою шляпу.

— Мадам де Сентре была чрезвычайно привязана к отцу. Если бы она знала о существовании этих нескольких запечатленных на бумаге слов, которыми вы намерены столь скандально воспользоваться, она гордо потребовала бы от вас передать записку ей и уничтожила бы ее, не читая.

— Вполне возможно, — ответил Ньюмен. — Но она не узнает. Вчера я побывал в монастыре и представляю, каково ей сейчас. Упаси нас, Господи, оказаться на ее месте! Вам нетрудно догадаться, убедило ли меня это посещение быть к вам снисходительней.

По-видимому, больше месье де Беллегарду было нечего предложить, но он продолжал стоять, элегантный и недвижный, как человек, уверенный, что само его присутствие является убедительным аргументом в споре. Ньюмен наблюдал за ним и, хотя ни на секунду не забывал о своих намерениях, ощущал нелепое добросердечное стремление помочь маркизу уйти достойно.

— Предложите что-нибудь сами, — сказал маркиз.

— Верните мне мадам де Сентре — верните такой, какой вы ее у меня отняли.

Месье де Беллегард откинул назад голову, и его бледное лицо вспыхнуло.

— Никогда! — воскликнул он.

— Вы просто не можете!

— Мы не сделали бы этого, даже если бы могли! Чувства, заставившие нас воспротивиться этому браку, не изменились.

— «Воспротивиться?» Хорошо сказано! — воскликнул Ньюмен. — Вряд ли стоило являться сюда ради того лишь, чтобы сообщить мне, что вы нисколько не стыдитесь своего поступка! Об этом я догадался бы и сам.

Маркиз медленно направился к выходу, и, последовав за ним, Ньюмен распахнул перед гостем дверь.

— То, что вы собираетесь сделать, будет крайне неприятно, — проговорил месье де Беллегард. — Это ясно. Но всего лишь неприятно, не более того.

— Как я понимаю, — возразил Ньюмен, — и этого вполне хватит.

Маркиз немного постоял, глядя в пол, словно напрягал свою изобретательность, стараясь придумать, что еще можно сделать ради спасения репутации отца. Потом испустил тихий вздох, решив, по-видимому, что, к сожалению, не может избавить покойного маркиза от кары, которая постигнет его за порочность.