|
Но вместо этого он рассказал о своих возражениях против подтяжки, перечислил все доводы и, к своему изумлению, услышал, что, по мнению Шелли, Доун, возможно, наткнулась на плодотворную идею. «Если она считает, что это поможет ей начать все заново, — сказал Шелли, — почему бы не дать ей шанс? Почему не дать ей возможности испробовать все шансы? Ведь в этом нет ничего плохого, Сеймур. Перед ней жизнь, а не пожизненное заключение. В подтяжке лица нет ничего аморального. То, что женщине хочется этого, не говорит о безнравственности. Она почерпнула эту идею из „Вог“? Но это не должно тебя отталкивать. Она нашла то, что искала. Ты даже представить себе не можешь, сколько женщин, прошедших через тяжелые испытания, приходят ко мне с той или иной жалобой, а на поверку выясняется, что на уме у них именно это: пластическая хирургия. Без всякой подсказки „Вог“. Эмоциональные и психологические факторы могут быть очень и очень серьезны. Не надо преуменьшать облегчение, которое обретают те, кто его обретает. Затрудняюсь сказать, что я понимаю действие этого механизма, не утверждаю, что он срабатывает всегда, но я многократно видел успех; это помогало женщинам, потерявшим мужей, женщинам, прошедшим через тяжелые заболевания… Судя по твоему лицу, ты мне не веришь». Но Швед лучше знал, что происходит с его лицом: на нем крупными буквами было написано «Шейла». «Согласен, — продолжал Шелли, — что это выглядит как чисто физическое воздействие на обстоятельства, имеющие глубокую эмоциональную природу, но для многих это уже оказалось верной стратегией выживания. И случай Доун может попасть в их число. Не думаю, что тебе следует становиться на пуританскую точку зрения. Если Доун серьезно настроена на подтяжку и если ты сможешь поехать с ней и помочь ей пройти сквозь это…» Ближе к вечеру Шелли позвонил Шведу на фабрику — у него уже были кое-какие сведения о докторе Ла Планте. «Уверен, у нас есть хирурги не хуже, но если хочется поехать в Швейцарию, оторваться от дома, пройти там, вдалеке, восстановительный период, то почему бы и нет? Этот Ла Плант специалист высшего класса». — «Шелли, спасибо за хлопоты», — сказал Швед, чувствуя себя на фоне этой отзывчивости еще большей свиньей… И все-таки именно этот человек в согласии с женой обеспечил Мерри убежище не только от ФБР, но и от собственных родителей. Более фантастического факта не придумать. В каких только масках люди не ходят! Я был уверен, что они на моей стороне. Но на моей стороне были только маски! А в течение четырех месяцев я и сам носил маску: перед ним, перед своей женой. Это было невыносимо, и я отправился к нему, чтобы во всем признаться. Поехал к нему сказать, что предавал его, и промолчал, чтобы не усугублять предательство, а он никогда даже не намекнул, как жестоко предал меня.
— Мое ободрение или неодобрение, — говорил Шелли, обращаясь к Лу Лейвоу, — никак не влияет на их походы в кино.
— Но вы же врач, — настаивал отец Шведа, — лицо уважаемое, заботящееся об этике, ответственное… — Лу, — сказала его жена, — мне кажется, дорогой, что ты узурпировал разговор… — Пожалуйста, дай мне кончить, — ответил он и, обращаясь ко всем за столом, спросил: — В самом деле? Я узурпировал разговор? — Ничуть, — заявила Марсия, дружески обнимая его за плечи. — Слушать, как вы витаете в облаках, одно удовольствие. — Не понимаю, что вы хотите этим сказать. — Что американские формы жизни существенно изменились с тех пор, как вы водили детей полакомиться китайской кухней, а Эл Хаберман занимался раскройкой перчаток в рубашке с галстуком. — В самом деле? — обернулась к ней Доун. |
