Предполагая, что посланник Крейтера попытается ещё раз связаться с его женой — лично, либо подбросив очередное послание — полиция подготовилась зафиксировать эту попытку по всем правилам оперативно-розыскного искусства. На дверях в апартаменты исчезнувшего судьи — как парадного входа, так и чёрного — были смонтированы миниатюрные плунжерные датчики открытия. Аналогичный датчик был также установлен на двери в кабинет [там находился письменный стол с тайным отсеком]. Стелла Крейтер ничего не знала об этих работах. Полицейские под прикрытием были устроены на места лифтёров, а также были введены состав персонала, обслуживающего дом. Телефон в апартаментах был поставлен на «прослушку». В общем, была проведена очень основательная подготовка, как будто готовился захват с поличным иностранного шпиона. Теперь оставалось только ждать.

Минула неделя… другая… третья. Зима клонилась к закономерному завершению и, казалось, уже не принесёт сюрпризов. Но в один из последних зимних дней произошло нечто такое, чего вряд ли смогла бы выдумать даже самая изощрённая фантазия писателя-детективщика.

Утром 26 февраля 1931 года в нью-йоркском парке «Van Cortland Park» было найдено тело босоногой женщины в разорванном платье. Черты тёмно-бурого лица были неузнаваемы из-за гримасы страдания и прилившей к голове крови. На шее была затянута бельевая верёвка, с туго скрученным на затылке узлом. Хотя вечернее бархатное платье было разорвано, произошло это явно не с целью обнажения женщины, а во время борьбы. Следы изнасилования, точнее, сексуального посягательства, при визуальном осмотре на месте обнаружения тела не определялись. Хотя этот вывод являлся предварительным, и последующее судебно-медицинское вскрытие могло его подкорректировать.

Осмотр местности привёл к обнаружению примерно в 10 метрах от трупа изящных женских туфель явно индивидуального пошива. А вот пальто или шуба найдены не были. Как, впрочем, и головной убор.

Даже беглый осмотр указывал на то, что женщина была очень состоятельна. Или, говоря точнее, не экономила на себе — прекрасное нижнее бельё и отличное бархатное платье, пошитое явно у дорогой модистки, говорили о любви к роскоши красноречивее всяких слов. Именно платье, обувь и нижнее бельё — всё индивидуального изготовления! — и позволило в течение нескольких часов опознать тело.

Задушенной оказалась Вивьен Гордон! Какой неожиданный кульбит судьбы, согласитесь…

Уже первые допросы позволили полиции получить чёткую привязку ко времени преступления. Лифтёр в доме, в котором проживала убитая, сообщил на допросе, что накануне вечером 25 февраля — если точнее, то в 23:30 — Вивьен спустилась на лифте в холл. На ней была шуба, стоимость которой лифтёр определил в 2 тыс.$. Надо сказать, что как показала последующая проверка, мужчина в определении стоимости шубы не ошибся — он работал лифтёром в «богатом» доме и знал толк в вещах. Помимо шубы на шее Вивьен красовалось колье, но не оно являлось главным украшением её туалета! На правой руке Вивьен находился перстень с большим бриллиантом, стоимость этой вещицы лифтёр определил «на глазок» примерно в 2,5 тыс.$. И тут он, кстати, тоже не ошибся.

Головного убора женщина не имела. С собой у неё был платок, который можно было использовать как косынку либо как кашне или палантин, набрасывая его на плечи. Отсутствие головного убора означало, что Вивьен рассчитывала сразу же сесть в автомашину. На это же указывали и изящные летние туфельки.

Дежуривший в холле администратор не запомнил таких деталей, как перстень с бриллиантом и летние туфельки, но он видел выходившую из лифта Вивьен и видел некую автомашину с погашенными огнями, стоявшую примерно в 10–15 метрах от крыльца.