Утром 4 октября в квартиру Добровольскиса заявилась представительная группа криминалистов, детективов полиции штата и Департамента полиции Чикаго в сопровождении дюжины полицейских в форме. Должно быть, у Джона Добровольскиса и членов его семьи в эту минуту челюсти отвалились до пола — зрелище и в самом деле было неординарным.

Тут самое время сказать несколько слов о Джоне Добровольскисе (John Dobrovolskis) — персонаж этот довольно необычный и ещё будет всплывать в дальнейшем повествовании, поэтому важно понять, что он из себя представлял. На момент описываемых событий Джону, родившемуся 15 ноября 1960 года, шёл 25-ый год, то есть он был моложе Эйлера на 6 лет. Джон, потомок латвийских эмигрантов, состоял в браке, причём его жена Салли была прекрасно осведомлена о нетрадиционной сексуальной ориентации мужа. В американском сегменте Интернета частенько можно видеть ироничные комментарии относительно того, что у Салли и Джона было трое детей — деталь эта забавляет многих, но следует пояснить, что информация эта не совсем точна. Дело заключается в том, что двоих детей Салли родила в первом браке, а от Джона был рождён лишь младший из сыновей. Понятно, что женщина держалась за этот брак, поскольку ей в одиночку ставить на ноги троих детей было бы исключительно трудно. То, что супруг периодически уходил в загул, её, возможно, тяготило, но она не показывала вида, пытаясь принимать его таким, каков он был.

Слева: Джон Добровольскис с женою Салли и двумя детишками. Семейка была, конечно, очень странной, но просуществовала недолго, как это станет ясно из последующих событий.

Салли мирилась даже с тем, что у них дома периодически на несколько дней останавливался «на постой» Ларри Эйлер. Наверное, неприятно было сознавать, что дома трётся любовник мужа, но… приходилось, как говорится, наступать песне на горло. Кстати, присутствие Ларри имело и некоторые плюсы — он очень хорошо ладил с детьми и подолгу играл с ними, предоставляя Салли возможность заняться домашними делами. Дети, кстати, относились к Ларри очень хорошо, считая, что он является двоюродным братом отца.

В общем, такая вот «ячейка общества», с позволения выразиться.

Разумеется, Джон Добровольскис был допрошен о своих отношениях с Ларри Эйлером. В силу понятных причин он являлся ценнейшим свидетелем и потенциальным подозреваемым в соучастии, так что у полиции было о чём поговорить с этим человеком. Быстро выяснилось, что у Джона очень острая память, он великолепно помнил даты и мельчайшие детали различных событий — запомним сейчас эту особенность, потому что в дальнейшем нам придётся ещё к ней вернуться. Джон великолепно помнил обстоятельства своего знакомства с Ларри.

Произошло оно, по его словам, 8 августа 1981 г. примерно в 23 часа. Джон в тот день направился в район, где располагались несколько гей-баров, он рассчитывал познакомиться там с новыми «мужчинами». Ларри работал перед одним из баров в роли аниматора — он заговаривал с прохожими, шутил, всячески завлекал в заведение, его нанявшее. Поскольку бар имел определённую репутацию, публика там присутствовала соответствующая, и шуточки Ларри были вполне определённой тематики. В общем, его собственная ориентация вопросов не вызывала, и Джон разговорился с ним. Ларри ему сразу понравился — он остроумно шутил, оставаясь при этом корректным и избегая скабрезностей. Джон несколько раз отходил от него и возвращался, в конце концов, поинтересовался, может ли угостить его выпивкой? Ларри ответил, что на работе пьёт только «кока-колу», но смена его заканчивается в полночь… Добровольскис купил ему «кока-колу» и почти час болтался рядом, дожидаясь, когда Ларри закончит работу.

В общем, после полуночи Эйлер снял свой реквизит, отстегнул чёрный страпон, смыл разноцветный макияж и смог общаться со своим новым знакомым более раскованно.