Судебный процесс ожидался общественностью с нетерпением, поскольку по всеобщей убежденности в ходе суда могли последовать некие сенсации. На волне подобных ожиданий Обри Уивер (Aubrey Weaver), сенатор парламента штата, заявил о готовности защищать Герберта Портера без адвокатского гонорара. По американской традиции крупные адвокаты делают столь щедрые предложения в тех случаях, когда предвкушают сенсационный процесс и сопутствующий ему громкий пиар.

Однако в данном случае ожидания публики и пишущей братии не оправдались.

Юноши, крепко подумав, решили не испытывать судьбу в суде и согласились заключить сделку со следствием. Их можно понять — они действовали спланированно, группой, были вооружены огнестрельным оружием, оставили умирающего безо всякой помощи, совершили несколько иных тяжких преступлений (проникновение в жилище, хищение имущества, завладели автотранспортом и перегнали его в другой штат). И весь этот богатый букет они умудрились собрать с одним только смягчающим обстоятельством — несовершеннолетием! За такие проделки прокурор с полным основанием мог попросить в суде для ребяток «горячий стул».

Подумав над невесёлой перспективой прикоптить собою небо, юноши сочли за благо признать вину без суда и получить взамен гарантию сохранения жизни. 7 февраля 1942 г. Хобак и Портер, облаченные в одинаковые траурные глубоко-чёрные костюмы, были доставлены в окружной суд, где за закрытыми дверями, без присутствия присяжных и журналистов, подписали условия сделки, по которым оба получили пожизненное заключение.

Дальнейшую историю этих молодых людей автору проследить не удалось. Гипотетически, конечно, они могли отсидеть лет 25–30 и попросить власти штата об условно-досрочном освобождении, но дожить им до начала 1970-х гг. было очень непросто. В 1940-е гг. тюрьмы Вирджинии были забиты очень опасной публикой, с большим процентом «присевших» в эпоху расцвета жестокого криминала, последовавшую после «Великой депресси». В тюрьмах Вирджинии высока была доля чернокожих преступников, что само по себе также не могло добавить оптимизма будущности белых юношей.

^{Пол Хобак и Генри Портер на обратном пути из суда в тюрьму после подписания признания вины в присутствии судьи 7 февраля 1942 г.}

У Хобака и Портера не было никаких связей в преступной среде и криминальной опыт тоже отсутствовал, поэтому они не представляли интереса для «авторитетных» преступников, способных их защитить. Скорее всего, юноши заняли места на самом дне тюремной иерархии и жизнь их за решёткой была беспросветной.

После вынесения приговора Хобаку и Портеру история убийства Лавлесса не исчезла из медийного пространства. В марте того же 1942 г. состоялся аукцион по продаже поместья в Паеониан Спрингс, а также автомобилей, принадлежавших убитому юристу.

Ещё в декабре 1941 г. недвижимое имущество Лавлесса было оценено в 153 546$, а движимое — в 18 546$. Ирен Лавлесс, вдова юриста, рассчитывала выручить от продажи суммы, близкие к указанным. Во время подготовки аукциона поместье посетили более 5 тыс. человек, имевших намерение участвовать в торгах и пожелавших удостовериться в состоянии имущества.

Аукцион состоялся 20 марта 1942 г. Ирен успешно продала 297 акров земли с постройками, 2 грузовых автомашины, сельхозинвентарь и 2 легковых автомашины. Ажиотажный интерес вызвал зелёный «ford», на котором убийцы покинули место совершения преступления.

^{Может показаться удивительным, но газеты уделили определенное внимание материальному благосостоянию семьи Уорда Лавлесса. В статье от 6 декабря 1941 г. сообщалось, что недвижимое имущество убитого юриста оценено в 153 546$, а движимое — в 18 546$.}

За автомобиль разгорелась нешуточная борьба, в которой одержал верх некий Ирвин Пейн (Irving Payne), специально ради этой покупки приехавший из городка Поллс Чарч (Palls Church), удаленного более чем на 50 км.