|
Возможно, фальсификаторы не совсем понимали, какие именно фрагменты должны получиться в результате их потуг. Они искренне верили, что какие-то кости должны остаться обязательно, никому в голову не пришло, что Лютгерт разработал технологию уничтожения тела безо всякого остатка. Особенно примечательно то, что полицейские фальсификаторы не додумались подбросить в качестве улики человеческие зубы — а ведь именно зубы и имели наибольший шанс остаться после растворения и сожжения! Данная деталь убеждает в том, что фальсификацией занимались люди, имевшие самые смутные представления как о человеческой анатомии, так и о криминалистике — и то, и другое вполне характерно для детективов полиции конца XIX века.
Узнав от Бялка и Одоровски, что Адольф Лютгерт запирался в подвале и ставил там некие химические опыты, полицейские быстро определились с местом предполагаемого растворения трупа. Именно в среднем чане и одной из коптильных печей и были через день обнаружены «улики», которые детективы сами же туда и поместили. Можно представить потрясение Адольфа Лютгерта, узнавшего о находке колец и каких-то там костей! Уж он-то знал как никто, что в подвале ничего подобного не может быть… И, разумеется, понял происхождение «улик»! Для чего Лютгерт во второй половине дня 17 мая передал Кристине Фелдт складной нож? Автор не сомневается, что вдумчивый читатель без затруднения объяснит этот поступок — после всего, прочитанного выше, это не составит никакой проблемы. Понимая, что полиция Чикаго под чутким руководством коррупционеров Шаака и Шюттлера занялась фабрикацией дела, «колбасный король» повёл собственную игру. Он умышленно навёл полицию на Кристину Фелдт, рассчитывая, что полицейские совершенно неверно оценят её роль во всей этой истории. Расчёт его полностью оправдался — полицейские подхватили брошенную кость, назвали Кристину «тайной страстью» убийцы, нож посчитали орудием убийства и даже обнаружили на нём «следы крови» и некие «волокна живой ткани». Разумеется, не было на том ноже ни первого, ни второго — в данном случае перед нами очередная полицейская провокация, следствие шаблонной полицейской логики. Предложенная автором версия событий прекрасно объясняет все странности и нестыковки «дела Лютгерта». Если посмотреть на него под таким углом, то становится понятно нежелание бывшего «колбасного короля» финансировать розыск собственной жены. Во-первых, ему было жаль денег на эту чепуху [поскольку денег действительно оставалось к концу года немного], а во-вторых, Лютгерт, как никто другой, знал, что найти Луизу невозможно в принципе! Понятно, почему Лютгерт бросился с кулаками на Фейбера — он прекрасно понимал, что перед ним лжесвидетель, подготовленный полицией, врущий нагло и бодро… Сёстры Шимке обознались в условиях плохой видимости, а кроме того, они говорили о паре, которую видели вне территории фабрики, а вот Фейбер прямо утверждал, будто видел супругов Лютгерт на фабричном дворе. Это была циничная ложь, и Адольф знал это, как никто другой — отсюда и такая несдержанная реакция. «Дело Лютгерта» интересно для нас своей парадоксальностью — для борьбы со злом правоохранительные органы использовали бесчестные приёмы и руководствовались при этом отнюдь не высоким долгом служения общественному благу. Согласитесь, Глеб Жеглов, подбросивший кошелёк в карман «Кирпичу», кажется на фоне руководителей чикагской полиции эталоном безупречности. Вместе с тем история разоблачения «колбасного магната» рисует весьма наглядную картину того, как именно проводились расследования сложных уголовных дел в условиях несовершенства криминалистических познаний и навыков, недостаточности судебно-медицинских технологий и общей отсталости оперативно-полицейской тактики. |
