Наконец, имелась ещё одна немаловажная деталь, на которую сейчас следует обратить внимание. По словам Рэмселла, он начал движение по Милл-дам-роад в 8 часов утра (дословно»(…) going over the Mill-dam road; started at eight o’clock (…)»), но точное время встреч с подозрительным возницей назвать не мог и даже не пытался это сделать. Скорость движения груженой повозки составляла по общему мнению ~1,2 мили в час (менее 2 км в час), поэтому для определения времени встречи свидетеля с подозрительным возницей требовалось провести кое-какие вычисления.

Эта иллюстрация позволяет лучше понять содержание показаний Франклина Рэмселла. Цифра 1 показывает расположение батопорта (герметичных ворот) на Милл-дам, где находился шлагбаум и будка для наряда речной полиции. Цифра 2 обозначает приблизительное место обнаружения бочек с расчлененным трупом у пристани газового завода в Кембридже. Знак * (звёздочка) показывает место на дамбе Милл-дам, где патрульный Джон Перри обнаружил щепки светлого и тёмного дерева. Полицейские считали, что именно там убийца снял бочки с трупом с повозки и столкнул их в воду. Место это было удалено от шлагбаума приблизительно на 60 метров. Чёрный пунктир показывает Ханнеман-стрит, где проживал подозреваемый Левитт Элли. Белый пунктир обозначает Чарльз-ривер-стрит – ту самую улицу, которая первоначально считалась местом сброса бочек в воду. Как видно, показания Рэмселла о встрече с одной и той же повозкой на дамбе и на Паркер-стрит, отлично вписывались в версию о причастности Левитта Элли к убийству Абии Эллиса.

Но сделать это корректно представлялось затруднительно по той простой причине, что точные места встреч были неизвестны. Показания Рэмселла в этой части теряли чёткость и становились довольно неопределенны.

После некоторых размышлений над словами свидетеля, Сэвэдж и его подчиненные решили отнести обе встречи к довольно широкому интервалу времени от 9 до 10 часов утра. Полицейские оказались до такой степени заворожены рассказом ценного свидетеля, буквально свалившегося на них, как снег на голову, что не поленились отвезти Франклина Рэмселла в дом Левитта Элли, где предъявили для опознания целый ворох всевозможных попон, ковров, ковриков, одеял и пледов, которыми можно было бы [теоретически] накрывать перевозимый груз. Рэмселл с некоторыми оговорками опознал старый зелёно-коричневый ковёр, что детективы, разумеется, сочли несомненным успехом.

Но рассуждая объективно, следовало признать, что это опознание, как и появление такого удобного свидетеля, рождало большое количество вопросов. Само по себе то, что Рэмселл рассмотрел и запомнил бочки, накрытые ковром (!), но при этом не обратил внимание на извозчика, выглядело как-то неубедительно и казалось сомнительным. Ещё более сомнительным выглядело то, что свидетель опознал ковёр – всё-таки, человеческий мозг обычно не фиксирует такие детали! Но на том этапе расследования никто особенно не задумывался над тем, насколько достоверным может быть сообщение Рэмселла.