– Право, не знаю. Лучше я пошлю вам ответную телеграмму на дом. Скажите только, куда. Позвольте ваш адрес, и вы получите ее без замедления, как только она придет.

Но Трэси не принял предложенной услуги. Видя, как почтительно обращается с ним теперь дерзкий телеграфист, он не хотел ронять себя в его глазах, назвав отель ремесленников, где было его пристанище. Молодой человек повторил, что зайдет за телеграммой, и удалился.

Он долго бродил по улицам, занятый своими размышлениями, и говорил сам себе: «Как бы то ни было, но встречать уважение все-таки приятно. Вот я заставил уважать себя забияку Аллэна, задав ему здоровую трепку. После того и другие соседи стали смотреть на меня иными глазами, сделались даже почтительны по отношению ко мне за мою личную заслугу – все за то же, что проучил нахала. Но если их уважение мне приятно, то уважение, основанное на незаслуженных прерогативах, которых следовало бы стыдиться, на призрачных правах – оказывается на поверку еще приятнее. Какая, например, заслуга состоять в переписке с графом? А между тем мальчишка-телеграфист проникся за это почтением к моей особе».

Итак, заатлантическая телеграмма летела теперь на родину! Уж одна эта мысль оживляла добровольного изгнанника. Он шел такими легкими шагами, и его сердце ускоренно билось от счастья. Отбросив все колебания, бедняга сознался себе, что он сходит с ума от радости, что он готов отказаться от своей затеи и спешить домой, домой! Его нетерпение получить ответ от старого графа росло с изумительной быстротой. Он прождал целый час, стараясь как-нибудь скоротать время, однако не мог ничем развлечься. Его взгляд безучастно останавливался то на том, то на другом предмете, но мысли блуждали далеко. Трэси опять зашел на телеграфную станцию за ответом.

– Пока еще нет, – отвечал мальчик и, взглянув на часы, прибавил: – Я не думаю, чтобы вы получили его сегодня.

– Почему так?

– Видите ли, теперь уж довольно поздно. На таком дальнем расстоянии вы не можете быть уверены, что то лицо, которому послана телеграмма, окажется дома или будет в состоянии немедленно ответить. За подобные вещи ручаться нельзя. Кроме того, у нас, в Вашингтоне, время приближается к шести часам, а в Англии уже наступила ночь.

– Правда, – согласился Трэси, – мне не пришло этого в голову.

– Да, теперь там поздно: половина одиннадцатого или одиннадцать. По всей вероятности, вы не получите сегодня ответа.

Глава XIV

Трэси вернулся домой к ужину. Смешение разных запахов в столовой показалось ему еще противнее обыкновенного, и он с наслаждением подумал, что скоро избавится от всей этой гадости. Когда квартиранты поднялись из-за стола, молодой человек не мог бы сказать утвердительно, ел ли он что-нибудь, или нет, но разговоры соседей, во всяком случае, не достигали его слуха. Сердце Трэси все прыгало от восторга, а перед его глазами вставала роскошная жизнь в отцовском замке, пышное убранство, утонченный комфорт… Даже нарядный лакей в плюше огненного цвета, этот ходячий символ постыдного неравенства, рисовался его взору совсем в ином свете; даже от этой фигуры веяло на Берклея чем-то желанным и близким.

– Пройдемьтесь со мною, – предложил ему после ужина Барроу. – Мне хочется доставить вам небольшое развлечение.

– Отлично. Куда же мы отправимся?

– В мой клуб.

– Как он называется?

– Ремесленный клуб дебатов.