В гостиную были принесены водяные краски – воспоминание школьной жизни мисс Салли, – и хотя Трэси заявил, что рисует лучше масляными красками, но решился попробовать и акварель. Затем гостя оставили одного. Он принялся за работу, однако новизна места развлекала его. Посетитель с любопытством осматривался вокруг, точно в заколдованном царстве, где все казалось ему таким необычайным.

Глава XIX

Тем временем граф Росмор и Гаукинс разговаривали между собою в отдельной комнате, смущенные и сбитые с толку случившимся.

– Что меня интригует, – сказал граф, – так это вопрос, где он достал себе другую руку?

– Да, и меня это удивляет также, – отвечал Вашингтон. – А потом еще странность: каким образом привидение оказалось англичанином? Что вы об этом думаете, полковник?

– Говоря по чести, Гаукинс, я поставлен в тупик. Все это до того необъяснимо, что невольно оторопь берет.

– Ну, как мы с вами по ошибке воскресили не того, кого нужно, а совсем другого?

– Другого? А как же костюм-то?

– Ну, костюм тот самый; нечего и сомневаться. По платью он. Однако что же нам делать? Арестовать его мы не можем. Ведь награда обещана за однорукого американца, а это англичанин с обеими руками.

– А, может быть, это пустяки? Ведь мы представим не меньше того, что требовалось, а даже больше, следовательно…

Но он увидал всю несостоятельность своего аргумента и запнулся. Приятели сидели некоторое время в тягостном раздумье. Наконец лицо графа засияло вдохновением, и он заговорил с большим чувством:

– Видно, материализация духов оказывается на поверку более великой и благородной наукой, чем мы осмеливались мечтать с тобою, Гаукинс. Мы сами не воображали, какое непостижимое, поразительное чудо совершилось нашими руками. Ключ к этой загадке найден мною в настоящую минуту. Весь секрет для меня ясен как день. Каждый человек создан из унаследованных им элементов, давно существовавших атомов и частиц своих предков. Наша настоящая материализация не полна. Мы довели ее, пожалуй, только до начала нынешнего столетия.

– Что вы хотите сказать этим, полковник? – вскричал Гаукинс в смутной боязни, вызванной таинственным тоном и странными словами старика.

– А вот что: мы материализовали предка этого мошенника.

– Ах, нет, не говорите, ради Бога, таких ужасных, отвратительных вещей.

– Но это верно, Гаукинс, – я знаю. Рассмотрим факты. Наш призрак – англичанин, заметь это; он говорит совершенно правильно и литературно; он художник и, наконец, джентльмен по своим манерам и обращению. Где же твой ковбой? Ну-ка, скажи!

– Росмор, это ужасно, у меня волосы становятся дыбом!

– Очевидно, мошенник не воскрес, воскресло только его платье…

– Полковник, неужели вы в самом деле полагаете?..

Селлерс понизил голос и произнес с ударением:

– Я полагаю вот что: материализация удалась не вполне, она не дозрела, мошенник от нас улизнул, а перед нами явился его предок, осужденный за грехи на том свете.

Он встал и начал прохаживаться по комнате в явном волнении.

– Этакая досадная неудача, – жалобно промолвил Гаукинс.

– Знаю, знаю, сенатор! Мне самому тошнее всех.