10.

(Лос-Анджелес, 14 декабря 1958 года)

Фредди оставил записку — подоткнув ее под «дворники» автомобиля.

«Пошел пообедать. Подожди меня».

Пит забрался в заднюю часть фургона. Фредди сымпровизировал систему охлаждения воздуха: вентилятор, лопасти которого были направлены на большую чашку с кубиками льда.

Крутилась пленка. Мигали лампочки. Скакала игла самописца. И вообще фургон походил на кабину космического корабля из плохого фильма.

Пит открыл боковое окошко — впустить немного воздуху. Мимо прошел какой-то тип, похожий на федерала — наверное, агент, что следил за постом прослушивания.

В помещение ворвался ветерок — горячий, точно в пустыне Санта-Ана.

Пит сунул в штанину кубик льда и засмеялся фальцетом. Голос у него стал точь-в-точь как у спецагента Уорда Дж. Литтела.

Литтел прокрякал свое «предупреждение». От Литтела несло перегаром и потом. А доказательств у Литтела было — хрен собачий.

Он мог бы сказать ему:

Я убил Антона Гретцлера, но с Кирпаски расправился сам Хоффа. Я набил его рот пулями и склеил его губы.

Мы сожгли Роланда вместе с машиной на ближайшей свалке. Патроны у него во рту взорвали ему череп — так что идентификацию по зубам провести невозможно.

Литтел не знал, что это постельный треп Джека погубил Роланда Кирпаски. Тот федерал, что следил за постом прослушки, должно быть, присылал ему копии кассет — но Литтел так ни о чем и не догадался.

В фургон забрался Фредди. Он поправил какой-то механизм в самописце и начал ныть:

— Тот федерал только что шнырял поблизости — все к фургону присматривался. Я ж тут все время торчу, блин, и ему ничего не стоит притащить сюда гребаный счетчик Гейгера и просчитать, что я занимаюсь тем же, что и он. И я, блин, не могу припарковать гребаный фургон в квартале отсюда, потому что сигнал, блин, теряется. Мне дом бы нужен, блин, чтобы оттуда за всем этим следить — там бы я смог установить реально мощное оборудование и спокойно прослушивать дом этой бабы, Шофтел. Но этот, блин, федерал занял последний сдающийся в аренду дом во всей, блядь, округе, и две гребаные сотни, которые вы с Джимми мне платите, не стоят такого риска.

Пит схватил из чашки кубик льда и раздавил его:

— Ты закончил?

— Нет. Еще, блин, у меня уже волдырь на заднице оттого, что я сплю на полу.

Пит защелкал суставами пальцев:

— Заканчивай.

— Мне нужны хорошие деньги. За риск хотя бы, блин, и чтоб прикупить более продвинутую аппаратуру. Найди мне хорошие деньги — и я в долгу не останусь.

— Я поговорю с мистером Хьюзом, и мы посмотрим, что можно сделать.

Говард Хьюз получал наркоту от ниггера-трансвестита по прозвищу Персик. На сей раз Пит не обнаружил его дома. Трансвестит, живший по соседству, сообщил, что Персик загремел по обвинению в содомии.

Пит пошел другим путем.

Заехав в ближайший супермаркет, он купил пачку рисовых хлопьев и приколол прилагавшийся к пачке игрушечный полицейский жетон к карману рубашки. Потом позвонил Карен Хилтшер в справочный стол шерифского участка и узнал кое-какую информацию: повар в «драйв-ин» Скривнера торгует «колесами» и на него можно надавить. Она описала его: белый парень, тощий, шрамы от угревой сыпи и татуировки с нацистской символикой.

Пит поехал к Скривнеру. Дверь кухни была открыта. Тот тип стоял возле фритюрницы и опускал туда картофелины.

Тип увидел его.

И сказал:

— Жетон — фальшивка.

После чего сразу покосился на морозильник — верный признак того, что «колеса» хранятся именно там.