Глава 2

Два дня и две ночи я не покидал своей комнаты и почти все это время пребывал без сознания. Нервное потрясение и физическое истощение — последствия той незабываемой ночи — привели к тому, что организм не справился с нагрузкой и на долгое время я погрузился в тревожный сон без сновидений. Окончательно проснувшись, я понял, что изнемогаю от голода и жажды. Я не держал еду в комнате, поэтому пришлось вставать с постели и отправляться в таверну на углу. В «Зеленом человечке» я, словно изголодавшийся зверь, проглотил тарелку луковой похлебки, здоровенный ломоть хлеба, две порции тушеной баранины и пару кружек эля. Утолив голод и промокнув рот грубой полотняной салфеткой, я откинулся на стуле и несколько секунд бездумно разглядывал посетителей таверны. И в это мгновение ко мне вернулась память, и я осознал, что моя карьера разрушена.

Как ни удивительно, но мысль эта не вызвала в душе протеста, и я равнодушно размышлял над тем, что моей службе у доктора Ланарка пришел конец. Меня распирало от радости. Я был так сильно влюблен, что все обстоятельства, напрямую не относящиеся к предмету моей любви, представлялись мне мелкими и смехотворными. Я хотел лишь одного — увидеть ее еще раз. И пусть это желание казалось невыполнимым, я знал, что непременно добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило! Остановить меня может только смерть.

Теперь я вспоминаю это мгновение как едва ли не самое счастливое в жизни. Я сидел в сумрачном грязном ресторанчике сытый и расслабленный. Бледные лучи зимнего солнца падали на кожу сквозь оконное стекло. Во рту еще ощущался вкус эля и олова. Все надежды, сомнения и страхи остались позади. Моя жизнь превратилась в прямую и узкую тропу, каждый шаг по которой станет отныне актом служения. Я поклялся, что с этой ночи и до гробовой доски буду оберегать покой и охранять от зла мою любимую…

…и думать забыл, поэтому удивился, увидев Ланарка. Доктор озабоченно всматривался в меня.

— Дорогой мой Твейт, когда вы не появились на службе, я решил, что вы заболели. Увы, я не ошибся. Что за хворь вы подхватили, мой юный друг? Лихорадку? Я сейчас же пошлю за доктором!

Ланарк обнял меня за плечи и почти силком уложил в кровать, с которой я только что вскочил. Я слушал его в полубреду. А ведь он прав, я действительно болен. Меня и вправду лихорадит. Я был так благодарен ему за участие — человеку, которого уже не чаял когда-нибудь увидеть, — что залился слезами, а потом снова погрузился в привычную дрему.

Доктор пришел вечером и заверил моего босса, что я всего лишь сильно простужен и взвинчен. Он прописал отдых и регулярное питание. Ланарк заявил, что освобождает меня от службы до полного выздоровления.

— И не смейте вставать с постели, Твейт, слышите? Я пришлю старшую дочь, чтобы ухаживала за вами. А сейчас вынужден вас оставить. Сегодня, если не ошибаюсь, мне предстоит стать свидетелем развязки некоей кровавой драмы. Прощайте, Твейт, и не вздумайте ослушаться!

И доктор Ланарк выскочил из моего скромного жилища, спеша предотвратить очередное злодейство, только мелькнуло в дверях его черное кепи. В гаснущем свете дня я некоторое время лежал неподвижно, думал о докторе и сам не заметил, как уснул. Мне приснилось, что Ланарк смертельно ранен, а я, его верный помощник, преследую убийц в мрачном домишке в злачном районе Лондона. Вышибив дверь плечом, я врываюсь в комнату и вижу знакомую сводню и громилу с ножом. Нож приставлен к горлу мисс Вьерж. «Нет!» — кричу я во сне, но мерзкая сводня медленно вдавливает острие в шею моей любимой, а громила с усилием отрывает ей голову…

…дочери Ланарка, которую звали Сара.