Это чувство длилось всего лишь одно кратчайшее мгновение.

Но оно откуда-то было мне знакомо. Оно всегда жило во мне и оставалось со мной, несмотря ни на что.

Бриллиант чистейшей воды. Драгоценный камень без единого изъяна. Мое внутреннее сокровище.

21. Cruel

Ночью у меня поднялась температура.

Я выпила слишком много холодного пива на холодном ветру, и вдобавок ко всему Месмер совершенно выбил меня из колеи своими откровениями.

Обычно я не обращаю внимания на простуду и в этот раз тоже вела себя так, будто все нормально, но стоило мне хоть на секунду прикрыть глаза, как темнота вокруг начинала кружиться и раскачиваться. Я пыталась заснуть и не могла – мешала тупая головная боль, на глаза наворачивались слезы, я задыхалась и вообще чувствовала себя очень странно.

На самом-то деле я вся горела и, видимо, от этого совсем перестала соображать – мне даже в голову не пришло, что у меня жар. Провалявшись несколько часов без сна, я захотела встать с постели, но ничего у меня не получилось. Тело не желало меня слушаться. Я испугалась и разбудила Рюичиро.

– Слушай, кажется, со мной что-то не так.

– Что не так? – непонимающе спросил он, толком еще не проснувшись.

– Не знаю. Я как-то странно себя чувствую.

– Слушай, да ты вся горишь. А ноги как лед, – сказал он, потрогав мои лоб и пятки. – Надо тебе температуру померить.

Он принес мне градусник, и через десять минут мы узнали, что температура у меня за тридцать девять.

– Поздравляю! Классная температурка. – С этими словами Рюичиро отправился на кухню за льдом.

– Да. Ничего себе. Весь мир как-то сразу преобразился, – сказала я ему вслед.

Это было чистой правдой. Физически я чувствовала себя довольно паршиво, но зато все вокруг было расплывчатым, ярким и веселым – как мультик.

Он вернулся с пакетом льда, озабоченно взглянул на меня и спросил:

– Хочешь попить чего-нибудь?

– Мне бы водички, если можно.

Осушив чашку, я почувствовала тошноту. Но скоро это чувство прошло. Стало полегче. Ноги согрелись.

Лед на обжигающе горячем лбу был обжигающе холодным.

– Когда все вокруг раскачивается, это, оказывается, тоже совсем неплохо, – поделилась я своими наблюдениями с Рюичиро.

– Ты совсем как пьяная, – удрученно ответил он.

На всем протяжении этого бессмысленного разговора передо мной маячило слегка размытое, но вполне узнаваемое лицо Месмера. В ушах эхом звучали его слова. Что и говорить – ему удалось произвести на меня впечатление. Но я вовсе не собиралась сдаваться и признавать себя никчемной и всеми покинутой. Что за ерунда! Я была готова бороться, чтобы доказать, что Месмер не прав. Вот они – доказательства: этот нестерпимый жар, эти ледяные – словно и не мои вовсе – ноги, и даже этот человек рядом со мной, настолько здоровый, что он просто не может понять, как я сейчас себя ощущаю… Неважно, что там болтает Месмер. Я нравлюсь себе такой, какая я есть, – чувство, которое редко испытываешь, когда здоров.

– Наверное, лучше всего выпить таблетку и немного поспать, – сказала я.

Рюичиро принес аспирин.

Таблетка подействовала довольно быстро.

Я проваливалась в забытье. Даже если бы сейчас здесь собрались все мои родственники, я бы вряд ли кого-нибудь из них узнала и, глядя на незнакомые лица, скорее всего, приняла бы их за чужих, не имеющих ко мне никакого отношения людей. Но это чувство неузнавания не было одиночеством.

«Так вот в чем дело…» – подумала я, растворяясь в этом странном ощущении.

Как ребенок, на которого вдруг снизошло озарение.