— Так письма с угрозами были?

Виллем кивнул:

— О да. Она получает их уже в течение шести месяцев по меньшей мере. Кто-то пишет ей, что она скоро будет убита.

— Вы эти письма читали?

— Думаю, не все.

— Сколько?

Старик показал два пальца:

— Два письма. Однажды утром она позвала меня в дом и дала прочесть эти письма. Там было сказано, что ей осталось мало жить… были даже намеки на наемного убийцу.

— Они не показались вам письмами психопата? Я хочу сказать, не подумали ли вы, что к ним стоит отнестись серьезно?

— Да. Признаюсь, они меня напугали.

— Как выглядели эти письма?

— Напечатаны на машинке, конверт голубой, как для деловых писем. Внутри конверт разлинован. Когда я вынимаю почту из ящика, я всегда смотрю, нет ли там такого конверта, причем без обратного адреса. Поэтому я каждый раз знаю, что она получила еще одно такое письмо.

Декок кивнул своим собственным мыслям:

— И как часто это происходит?

— В последнее время они приходили почти еженедельно.

— Отправитель в письмах… не требовал денег?

Виллем отрицательно покачал головой:

— Я ничего такого не читал. Не думаю, что дело в деньгах… Полагаю, что кто-то хочет ее напугать.

— Зачем?

Садовник пожал плечами:

— Понятия не имею.

— Почему она не обратилась в полицию раньше?

— Она все время просила защиты.

— Но она не сказала ни слова о письмах.

Старик снова покачал головой:

— Нет, не сказала. И не разрешала никому другому говорить о них полиции.

— Почему?

Неожиданно вопрос вызвал раздражение садовника. Он даже покраснел, сердитым жестом показав на дом:

— Почему бы вам ни спросить у нее самой?

Все собрались в скупо обставленной комнате. Единственной радостной деталью был вид на луга, открывавшийся из окна. Миссис Бюилдайк, торжественно выпрямившись, сидела в центре в своем резном кресле. Племянник Иво стоял справа. Его пухлая левая рука лежала на спинке кресла.

Декок двинулся к креслу, по пути рассматривая лица. Они были мало похожи друг на друга, никаких фамильных черт, общих с тетей и ее племянником. Но все смотрели на него со схожим величественным выражением, которое говорило об их родстве.

Слева стояла широкая деревянная скамья с вышитыми подушками. Там, на максимально возможном расстоянии друг от друга, сидели мужчина и женщина. За скамьей, как на параде, стояли трое детей: два мальчика и девочка. Декок решил, что старшему мальчику лет шестнадцать. Это был крепкий юноша в голубой футболке с заглавной буквой «S» на груди. Со своими спутанными светлыми волосами, свисающими на глаза, он напоминал сонного щенка. Стоящий рядом мальчик был более хрупким, почти истощенным. На нем был свитер на несколько размеров больше, чем нужно, что придавало ему неаккуратный вид. Девочке было лет десять. На ней было красное бархатное платье с коротким вышитым капюшоном, напоминающим пелерину. Длинные белокурые волосы спускались ниже лопаток старомодными тугими локонами. В детях обнаруживалось больше фамильных черт Бюилдайков: у всех были заостренные носы и высокие скулы.

Декок подошел к «трону» и слегка поклонился, не сумев при этом скрыть улыбку. Миссис Бюилдайк покровительственно кивнула и жестом указала на правую сторону:

— Инспектор, сегодня утром вы уже познакомились с моим племянником Иво. Он доложил мне о результатах вашего с ним разговора. — Она указала костлявым пальцем на скамью: — Я хочу представить вам своего племянника Исаака… племянницу Ирмгард и ее троих детей — Питера, Поля и Пенни.