Пожав плечами, француз сказал:

— В любом случае встречи с искарисами нам не избежать. А насколько далеко мы к этому моменту уйдем, зависит от случайности.

— И тогда дело дойдет до настоящего боя, — добавил Тарик.

— Если уж на то пошло, открытый бой мне нравится гораздо больше, — мрачно произнес Мак-Айвор, подняв кулак. — Стальной клинок в ребрах — это единственный язык, который они понимают.

Морис презрительно поморщился.

— Открытый бой — это последнее, на что решается трусливая банда. И случится это не раньше, чем они окажутся по крайней мере в трехкратном превосходстве над нами. Поэтому давайте рассчитывать на то, что запас их коварства еще не иссяк.

— Мы примем все, что нам пошлет Господь, — сказал Тарик. — Он непременно укажет нам верный путь.

— Аминь, — проговорил Морис. Все перекрестились.

В течение последних ночных часов Герольт так и не смог заснуть. Его мучило чувство вины как перед товарищами, так и перед Богом, которому он поклялся служить в качестве тамплиера и хранителя Грааля.

Едва начало светать, четверо послушников-мастеров уже были готовы отправиться к брошенной карете на телеге, запряженной четверкой лошадей и нагруженной всем необходимым для ремонта.

И пока Тарик и Мак-Айвор кормили лошадей, Герольт побывал у приора на исповеди.

Герольт рассказал ему о своих угрызениях совести, не вдаваясь, однако, в подробности и не называя имен.

Приор не стал любопытствовать. Сидя за решеткой, он терпеливо выслушал рассказ тамплиера о том, что томило его душу. И когда Герольт закончил говорить, священнослужитель, к удивлению рыцаря, проявил снисхождение.

— Никто не свободен от искушения слабой, грешной плоти, сын мой. Мы — всего лишь люди, и поэтому постоянно спотыкаемся. Это происходило даже со святыми. Нам остается только сознавать свои слабости и принуждать себя бороться с ними. Не каждое сражение мы выигрываем, сын мой. Желать иного было бы гордыней. Нам не дано сравняться с Иисусом Христом, а земную жизнь прожил без греха только он один. Но войну с дьяволом и его искушениями мы проигрывать не должны.

Приор дал Герольту еще несколько советов, которые должны были укрепить юношу на трудном пути, который указал ему духовник из ордена тамплиеров. Затем священнослужитель велел рыцарю десять раз прочитать «Отче наш», десять раз попросить о помощи Пресвятую Богородицу и отпустил ему грехи.

Вдохновленный Герольт тут же отправился в капеллу и там, стоя на коленях, прочитал предписанные молитвы.

Вскоре путники уже выезжали из монастыря вместе с мастерами. Беатриса и Элоиза сидели на телеге. На их лицах все еще читался страх. Они знали, что ночью Герольта чуть не убили и что нападение на него совершил вовсе не конокрад.

Тем временем холодный ветер разогнал тучи, и воздух стал гораздо суше. К радости путников, карету они нашли там же, где и оставили накануне.

Когда мастер стер грязь с обломка задней оси, его лицо вытянулось.

— Не удивительно, что она сломалась! Ее кто-то подпилил! — воскликнул он, показывая рыцарям гладкий срез. — Должно быть, кто-то желал вам зла.

Хранители Грааля тут же поняли, что искарис, который умчался на своей белой лошади из гостиницы «Золотой петух», далеко не уехал. Сделав крюк, он тайно вернулся назад и, пока путники обедали в гостинице, подпилил заднюю ось кареты. Плохая погода стала его союзником. Рыцари поняли, что Шаброль и Клод были сообщниками искариса. Ночью они не вышли во двор, дабы поинтересоваться причиной всеобщей суматохи, и утром они тоже не встретились рыцарям.