— От вас пахнет хуже, чем от свиней в хлеву! Неверные всегда отравляют воздух, потому что редко моются и живут как звери. Но от вас двоих воняет даже сильнее, чем от навозной кучи! — презрительно прокричал Кафур.

— Боюсь, он прав, — пробормотал Герольт. Рыцари действительно не мылись уже больше недели.

— Воняя так сильно, вы не можете показаться своему повелителю, высокородному эмиру, — продолжал Кафур. — Так что снимайте свои грязные лохмотья! Вы должны с головы до пят обтереть себя душистой водой и надеть одежду, которая лежит в этом мешке. И как следует вымойте ноги, чтобы не испачкать драгоценный ковер эмира. Прежде чем подняться во дворец, наденьте сандалии, которые тоже лежат в мешке. Горе вам, если на своем пути вы оставите хотя бы соринку!

— Эмир хочет нас видеть, — прошептал француз. — Значит, у нас пока еще есть время!

Герольта это известие обрадовало не меньше, чем Мориса. Ведь оно означало, что Кафур не сумел переубедить эмира, и тот твердо решил получить за пленников выкуп. И конечно, в течение долгих месяцев ожидания с ними наконец-то будут хорошо обращаться. Ведь человеку, который привезет деньги, рыцарей следовало представить в подобающем виде. И неважно, что на самом деле никто не станет платить за них выкуп. Зато они выиграют время.

Рыцари сняли свою грязную одежду, взяли губки, которые вместе со щеткой плавали в воде, щедро сдобренной розовой эссенцией, и принялись очищать себя от грязи. При этом евнух продолжал грубо поносить крестоносцев и их христианскую веру.

Герольт видел, как трудно было Морису сдерживать себя, чтобы не отвечать на эти грязные оскорбления.

— Спокойно, придет и наше время, — прошептал он, протягивая французу один из двух простых балахонов, извлеченных из мешка. Эта удобная одежда до пят, сшитая из приятной на ощупь серой ткани, оставляла открытой шею и имела просторные рукава. В условиях местной жары лучшего платья нельзя было и придумать.

— Дай Бог, чтобы так оно и случилось, — процедил сквозь зубы Морис. — Но если он когда-нибудь встретится мне в другом месте, я вспорю его жирное брюхо, как рыбе на разделочном столе!

Когда рыцари надели свои балахоны и сандалии, Кафур снова провел палкой по решетке.

— А ну, встать к стене! Держать руки за спиной! Живее, вы, двуногие крысы!

Рыцари молча подчинились.

Саид вошел в камеру и прочным шнуром связал им руки за спинами.

— Вперед! Выходите оттуда! — приказал Кафур.

Цепи на ногах позволяли рыцарям делать лишь небольшие шажки. Но Кафур не обращал на это внимания. Ударяя палкой по плечам, рукам, ногам Герольта и Мориса, он принуждал их идти быстрее. При этом он продолжал издеваться над неповоротливостью рыцарей: любая старуха, по его словам, покраснела бы оттого, что идет так медленно.

Когда Герольт прошел мимо камеры бедуина и мельком взглянул на него, тот поднял голову и посмотрел на рыцаря. Герольту показалось, что Джамал Салехи едва заметно ему кивнул.

2

Надзиратели под предводительством Кафура повели рыцарей к выходу. Однако они не направились к крутой лестнице, выходившей на задний двор с его стойлами, хозяйственными постройками и жилищами прислуги, а свернули направо, в проход, который после нескольких шагов завершился второй лестницей. Она и привела пленников сразу во дворец Тюрана эль-Шавара Сабуни, который являлся одним из самых могущественных эмиров султана эль-Ашрафа Халила — повелителя государства мамелюков. Наверху пленникам пришлось скинуть сандалии и дальше идти босиком.

Рыцари с огромным удивлением озирались по сторонам, когда они в сопровождении Кафура передвигались по залам и комнатам дворца.