|
По тому, в чем была испачкана одежда этих людей, часто можно было определить род их занятий. Но Тарик был не единственным, кого в это подозрительное место доставили в носилках. Маслама и в этом не ошибся. Прибыв к Байату аль-Дхахабе, тамплиер увидел у входа еще четверо носилок. А когда рыцарь направился к дому Амира ибн Садаки, он заметил еще несколько паланкинов, в которых несли богачей. На кровавую потеху прибыли даже несколько эмиров и великий визирь Каира. Многие из этих людей явились сюда не только ради страшных зрелищ, но и для того, чтобы получить другие услуги, которые оказывались состоятельным клиентам в укромных ложах.
Тарик расплатился с носильщиками и направился к воротам. Охранники, выряженные в золотые одежды, почтительно поприветствовали его. — Остаток возьмешь себе и раздашь своим людям, — сказал Тарик, вложив золотой динар в ладонь стоявшего за воротами слуги. Вход в «дом золота» стоил половину динара. — Да отблагодарит тебя Аллах! — воскликнул слуга. Он махнул рукой людям, стоявшим за его спиной. — Гарун проводит тебя, о благородный господин. Тарик кивнул и взглянул на приставленного к нему слугу — худенького мальчика лет шестнадцати. Прежде чем тот успел что-то спросить, Тарик сам задал ему вопрос: — Гарун, готовы ли мои покои? На лице мальчика отразилось смятение. — Прости, господин, но я не могу вспомнить твое имя. И я также не могу понять, о каких покоях ты говоришь, — робко произнес он, отвешивая Тарику глубокий поклон. — Мое имя, которое тебе следует запомнить, Салак Мусаллим ибн Катир, — ответил Тарик. — А мои любимые покои находятся в самой середине восточной стороны. И Тарик сделал неопределенный жест левой рукой. — Аллах вознаградит тебя за великодушие и снисходительность, о благородный господин! Позволь мне удалиться на время, дабы узнать, все ли приготовлено для тебя, — сказал юноша. Тарик вздохнул и поднял глаза к полотку. — Да услышит тебя Аллах! Ступай, но поторопись. Отбрасывая полы одежды, Гарун умчался прочь. Тарик использовал возможность, чтобы получше осмотреться. Со скучающим видом человека, привыкшего ко всему, в том числе и к этому месту, он вышел во внутренний двор бывшего караван-сарая. Это здание еще сохраняло прежние черты внушительного сооружения. Но то, что его давно не использовали по назначению, удивления не вызывало. В самом центре Каира было множество караван-сараев, способных вместить сотню нагруженных верблюдов или мулов и их погонщиков. С началом расцвета Аль-Кахиры и утратой Фустатом значения торгового центра Байат аль-Дхахаб оказался слишком далеко от ядра города, в котором только и могли совершаться крупные сделки. Округлую арену, устроенную по приказу Амира ибн Садаки в центре внутреннего двора, Тарик уже не мог увидеть. Собравшиеся к этому времени зрители обступали ее со всех сторон. Но в задней части двора левантиец увидел высокий помост, на котором находился большой металлический бубен, подвешенный к перекладине толщиной с руку, — это устройство напоминало виселицу, а также глиняная доска, на которой мелом записывалось число спорщиков, делавших ставки на того или иного борца. Сейчас на арене дрались два добровольца из толпы, которая подбадривала их свистом и криками. Победитель должен был получить пять дирхамов. Тарик украдкой оглянулся. Слева и справа, там, где раньше были стойла, хозяйственные помещения и места для хранения товаров, перевозимых караванами, теперь находились трехступенчатые трибуны, сделанные из широких досок. Зрители, сидевшие на трибунах, могли смотреть на арену поверх голов остальных собравшихся. Но лучшие места все же находились на верхнем этаже бывшего караван-сарая. К ним вели стершиеся ступеньки лестницы, начинавшейся справа от ворот. |
