Изменить размер шрифта - +
Там, наверху, Амир ибн Садака сломал кирпичные стены отдельных комнат и установил деревянные ложи различной величины. Они подобно эркерам выступали из стен. В эти ложи не получалось заглянуть снизу. Они были снабжены мушраби, деревянные решетки которых сделали таким образом, что, как и рассказывал Маслама, для зрителя, смотревшего через них, арена лежала как на ладони. При желании мушраби можно было полностью раскрыть, дабы видеть все, что происходит снаружи.

К сожалению, Гарун уже бежал обратно. Неуклюже кланяясь, юноша, бессчетное число раз извинившись перед Тариком, сообщил, что лучшие ложи наверху уже сданы другим посетителям.

— В чем дело, Гарун? — раздался грубый голос, тут же ставший сладчайшим, когда обладатель его обратился к роскошно одетому Тарику: — Ахлан ва сахлан! Добро пожаловать в мой скромный дом отдыха после проведенного в трудах дня! Скажи, незнакомец, есть ли у тебя жалобы на моего недостойного слугу? Мальчишке предстоит еще многому научиться.

Тарик неторопливо обернулся и увидел, что перед ним стоит не кто иной, как сам Амир ибн Садака. Маслама описал его очень точно. Впрочем, хватило бы и одного указания на монгольские черты лица Амира.

Хозяин Байата аль-Дхахаба резким жестом руки остановил испуганное лепетание Гаруна. На лице юноши отразилось облегчение, когда Тарик сказал, что, возможно, при последнем посещении «дома золота» он высказал свои пожелания недостаточно ясно.

— По воле Аллаха, — да будет благословенна воля его! — далеко не всем человеческим желаниям суждено исполниться, — миролюбиво добавил Тарик.

На лице Амира ибн Садаки появилась маслянистая улыбка.

— Твои речи — признак великой мудрости, — льстиво произнес он. — Но позволь мне услышать твое имя, которое я, к величайшему своему стыду, забыл.

— Салак Мусаллим ибн Катир, — представился Тарик. — Но стыдиться тебе нечего, дорогой Амир ибн Садака. Ты ведешь огромный дом и принимаешь множество гостей. Даже самая светлая голова не сможет запомнить имена людей, имеющих несравненное удовольствие стать свидетелем твоих увлекательнейших зрелищ.

Содержатель притона скромно опустил голову.

— Твои слова делают мне слишком много чести, уважаемый Салак Мусаллим ибн Катир. И твоя снисходительность не уступает твоей мудрости.

Тарик помотал головой:

— Нет, твои заслуги говорят сами за себя, и говорят они весьма красноречиво!

Амир ибн Садака совершенно растаял от лести.

— Ты слишком добр ко мне. Но давай перейдем к тому, что тебя удручает, друг мой. Позволь мне лично проводить тебя в покои, которые почти ни в чем не уступают тем, которые ты хотел занять раньше.

Левантиец милостиво кивнул и отправился за хозяином вверх по лестнице. На некотором отдалении за ними последовал Гарун. Когда все трое вошли в сумрачный коридор и остановились перед дверью первого эркера, Тарик вскользь спросил Амира:

— Говорят, сегодня гостям будет показано что-то необычное?

Амир ибн Садака остановился. Лицо его расплылось в улыбке, и он таинственно произнес:

— Достопочтенный гость, ты не пожалеешь о том, что сегодня совершил путь к моему дому.

— Не томи меня, — нетерпеливо проговорил Тарик. — Или, быть может, ты не желаешь, чтобы я побился об заклад ради какого-нибудь борца?

Амир ибн Садака усмехнулся.

— Клянусь головой пророка, сегодня будет выступать неверный! Он поступил ко мне всего лишь несколько дней назад. Это проклятый крестоносец из ордена тамплиеров. Он уже получил кличку Железный Глаз. А если сегодня он победит, то послезавтра будет сражаться и в главном состязании вечера.

Левантиец с трудом удержал вздох облегчения.

Быстрый переход