Очевидно, Ороло и Эстемарда (если тот ещё жив) следовало искать не здесь. Однако мы хотя бы поняли, как два дикаря могут выжить в таком месте: еда и лекарства есть в Пробле. Другой вопрос, на что их покупать. Впрочем, как заметил фраа Кармолату, непонятно было, чем живёт сам Пробл. Человеческих поселений рядом не было, земли, пригодной для сельского хозяйства, тоже, промышленных предприятий мы не видели. Кармолату выдвинул гипотезу, что это такая же религиозная община, как монастырь, где мы ночевали. Если так, возможно, Эстемард и Ороло рассчитываются с местными жителями не деньгами, а чем-то иным.

— Или они живут подаянием, — предположил фраа Джад. — Как инаки древних нищенствующих орденов.

Гипотеза фраа Джада понравилась большинству инаков больше допущения, что Эстемард или Ороло оказывают какие-то услуги такой публике. Разгорелся спор. Наши попытки друг друга уплощить могли бы помешать богослужению, будь оно тихим и медитативным. Однако люди в скинии были куда голосистей нас, а их пение временами смахивало на выкрики. Я и ещё двое или трое наших отошли от спорщиков и с минуту смотрели то на картаблу, то на вершину. От Пробла (фраа Кармолату предположил, что это древнее сокращение от «Просветитель Блай») туда вела грунтовая дорога, несколько раз опоясывающая холм. Довольно скоро мы нашли её на местности: она начиналась от стоянки за скинией. Сейчас там было не проехать из-за машин. Несколько блестящих мобов, видимо, принадлежали тем, кто в Пробле считался бюргерами, но больше всего было пыльных кузовилей на толстых шинах. Посреди стоянки оставался проезд, но дорогу наглухо перегородил кузовиль Ганелиала Крейда.

По картабле до вершины было всего четыре мили. Мне надоело просто так стоять и ждать, поэтому я набрал воды в колонке посреди сквера и двинулся к дороге. Лио пошёл со мной. Фраа Крискан, самый молодой из столетников, тоже. Было немножко странно идти между машинами местных прихожан, но как только мы выбрались на дорогу и миновали первый поворот, стоянка и весь посёлок скрылись из глаз. Через минуту мы уже не слышали выкриков из скинии, только шуршание ветра, наполненного смолистыми запахами пустынных растений. Мы разгорячились от быстрой ходьбы, однако чувствовали, что с подъёмом воздух становится всё прохладнее. Со стороны холма, противоположной Проблу, открывался вид на вершину. Нам предстали несколько домов, покорёженные каркасы башенных антенн и многоугольные купола. Видимо, это были военные сооружения, ничем не примечательные — за те тысячелетия, что люди живут в здешних краях, такого рода руины стали привычной частью пейзажа.

Через некоторое время мы оказались над Проблом и помахали друзьям внизу. Служба в скинии ещё не закончилась. Мы думали, что машины нас скоро догонят, и вышли просто, чтобы не стоять. Теперь получалось, что мы можем добраться до верха быстрее машин. Почему-то это разбудило в нас дух соревнования, и мы ускорили шаг. Вверх по склону вела тропа, позволявшая срезать целый виток дороги и сразу подняться футов на двести.

— Ты знал фраа Пафлагона? — спросил я Крискана, когда мы снова выбрались на дорогу и сделали передышку: выпить воды и поглядеть, сколько прошли.