Закончив рассказ, я взглянул на Олвоша, ожидая увидеть торжество. Да, он заполучил меня с потрохами. Но Олвош смотрел серьёзно и чуть печально. Он знал, что так будет. Он сам через это прошёл.

Последовало молчание — долгое, но не тягостное. Затем магистр сказал, что с учётом обстоятельств трудно определить, совершил ли я хоть что-нибудь предосудительное. Как я понял, это значило, что Магистрат, выслушав историю Бражжа, «Вита», Ларо и Дага, не сочтёт, что Осуждённого следует казнить. В худшем случае это нейтральное свидетельство. У меня словно камень с души упал. В следующий миг я разозлился на себя, что позволил шаману манипулировать мною эмоционально.

Если меня всё-таки по-прежнему мучает совесть, продолжал Сарк, я должен задуматься и в следующий раз, когда моя история будет звучать в небесном суде, проявить себя лучше.

Другие рассказывали ещё более чудовищные случаи. В некоторые я просто не поверил. Я был не единственным новичком в каюте и по ухмылкам на лицах части собравшихся догадывался, что их сюда затащили. Возможно, они нарочно приукрашивали свои рассказы, чтобы проверить, смогут ли шокировать магистра.

Видимо, по келкским правилам ему полагалось внести завершающий аккорд.

— С древних времён мы говорим, что день последнего суда грядёт. Однако сегодня я говорю вам, что он настал! Знамения очевидны. Магистрата или его приставов видели в небесах! Он обратил алое око на инаков в концентах и вынес им приговор. Теперь он обращает взор на нас! Так называемый небесный эмисcap приступил к Магистрату с мольбой и был извержен во гневе сообразно своим заслугам! Что скажет Магистрат о вас, собравшихся в этой каюте? О ком будет говорить Осуждённый на последнем заседании? О тебе, Вит, и о твоих делах? Чтобы оправдать себя и свои создания, расскажет ли он о тебе, Трайд, или о тебе, Террас, или о тебе, Эверделл? На какую чашу весов лягут в последний день ваши поступки?

Вопросы были намеренно суровые, и магистр Сарк не собирался на них отвечать. Он только поглядел в глаза каждому из нас.

Кроме меня. Я смотрел в переборку, пытаясь понять, что он имел в виду. Магистрата видели в небесах? Небесный эмиссар извержен во гневе? Надо ли понимать это буквально?

Если что-то случилось с небесным эмиссаром, то какова судьба Джезри?

Я отчаянно хотел знать и не решался спросить.

Служба закончилась, но у меня не было сил встать. Я сидел, привалившись к переборке, так что вибрация двигателей отдавалась у меня в голове.

Один из кедептов разговаривал с Олвошем. Когда каюта почти опустела, они подошли ко мне. Я сел прямее и попробовал найти в себе силы, чтобы выдержать ещё одну проповедь.

Кедепта звали Мальтер.

— Я хотел спросить, — начал он, — ты не инак?

Я не двинулся и не ответил, судорожно пытаясь вспомнить, что думает о нас келкс.

— Я потому спрашиваю, — продолжал Мальтер, — что перед нашим отплытием в городе ходили слухи, будто с ледника спустился переодетый инак. Вроде бы с ним произошло то же, что с тобой.

Я удивился, но не надолго. Легко было вообразить, как Ларо рассказывает каждому встречному и поперечному о трагическом походе с участием инака по имени Вит.

Наверное, что-то отразилось у меня на лице.

— Я всегда хотел увидеть инака, — сказал Мальтер. — Для меня это была бы честь.