-  Понравиться ей хотел. Показать, какой он крутой.

    -  Понравиться? Зачем? - поразился Сигизмунд. Ему как-то и в голову не приходило, что кто-нибудь захочет понравиться Наталье.

    Вика фыркнула.

    -  Старый ты становишься. Для чего мужчина женщине понравиться хочет?

    Глава девятнадцатая

    Лето начиналось полувяло. Чтобы горожане не избаловались, Питер порадовал их в июне неделькой ноябрьских холодов.

    Сигизмунд затеял мороку с перерегистрацией «Морены». Естественно, дело затянулось. Все ушли в отпуска, везде намекали, что надо бы дать на лапу. Давать было нечего.

    Виктория все больше времени проводила у своих друзей «из соседней подворотни». Как-то Сигизмунд спросил ее, о чем они там так подолгу разговаривают.

    -  О готском языке, - ответила Вика.

    -  Что, они тоже?

    Вика засмеялась. Пояснила: оттяг у людей такой.

    -  Неужто другого оттяга себе не нашли?

    -  Что, водку жрать или дебильные передачки по ящику глазеть?

    Сигизмунд пожал плечами.

    -  Нет, просто выбор необычный. Почему именно готский?

    -  По двум причинам. Это они так объясняют. Во-первых, трудный. Во-вторых, бесполезный.

    -  Слушай, Вика. А что в этом готском такого, что можно неделями обсуждать? Я понимаю еще, часок-другой… Но НЕДЕЛЯМИ! Сколько ты там уже торчишь?

    -  Не знаю… Давно. Просто интересно. Они из-за одного диграфа ругались наверное месяц.

    -  Что такое диграф?

    -  Когда двумя буквами пишут один звук. Самое жуткое - я-то точно знаю, как этот диграф читается, а сказать не могу! - И вдруг доверительно пожаловалась: - Я так измучилась… Им ведь действительно интересно. А я их даже ни одному ругательству научить не могу. Сейчас начала уже чуть ли не под видом сказок им все это рассказывать: мол, «я так вижу»… А сама валамировы байки пересказываю. Они, по-моему, уже роман про своих готов пишут.

    Сигизмунд насторожился.

    -  Ты, Виктория, аккуратней.

    -  Господи, Морж! Ты соображай, в каком мире мы живем! ЗДЕСЬ ВСЕМ НА ВСЕ НАСРАТЬ! - И почти плача добавила: - Вот встретила людей, которым не насрать!..

    -  Да я насчет Анахрона, - угрюмо пояснил Сигизмунд.

    -  Да чтоб он подавился, этот Анахрон! Чтоб он собственные кишки сожрал!

    * * *

    Из вандалов явно и тяжело страдал по дому Вавила. Мало того, что от своего народа оторван, так еще и из родни никого здесь не имел. Валамировичи хоть вместе, а Вавила - сам по себе.

    Аська Сигизмунду жаловалась:

    -  Слушай, Морж, мне даже страшно, Вавилыч ведь места себе не находит. Я уж: «Вавилушка то, Вавилушка се», варенье для него переварила - нашла у себя окаменевшее с позапрошлого года, одного сахара туда вбухала - смерть! А он лыбится, но чувствую: труба. С игровиками связался, представляешь? Учит их викингами быть.

    -  Кем?

    -  Ну, викингами. Вавилыч ведь тоже не дурак, конспирацию понимает. Я ему все объяснила. И что такое конспирация, и что такое викинги. Набрал ватагу из сопляков, они мечи из лыж делают, представляешь? Улет! И Вавилычу тоже сделали.