Завидев Вику, гротексная парочка устремились к ней. Бабенка с ходу затарахтела:

    -  Ой, привет! А ты что тут делаешь? Я думала, мы одни такие придурочные - сюда таскаться…

    «Человек из подворотни» оторвался от созерцания битых черепков, обернулся и вскричал:

    -  Виктория! Мать! А ты-то что тут?

    И шумно полез целоваться.

    К изумлению Сигизмунда, Виктория заплясала, как кобылка-двухлетка, охотно обменялась с человеком размашистым поцелуем.

    Сигизмунд ощутил укол ревности.

    Церберша наблюдала эту сцену, высунувшись из-за шкафа. На ее лице было написано отвращение. Что за упадок нравов!

    «Шведский археолог» что-то втолковывал у дальнего шкафа Ярополку, потыкивая пальцем то в стекло, то себя в зад. Мол, вот так! И вот так! И вот так! Ярополк, слегка надувшись, внимал причудливому деду. За стеклом находился устрашающих размеров ржавый наконечник копья.

    Бабенка яростно засверкала очками. Наскочила на Викторию:

    -  Ты карту эту видела? Нет, ты видела это?

    «Человек из подворотни» кивал, встревал невнятными репликами - был очень возбужден.

    Вика повернулась к Сигизмунду. Представила его своим знакомым:

    -  Это Морж.

    -  Да виделись уж, - развязно произнесла бабенка.

    Ее спутник, подумав, обменялся с Сигизмундом рукопожатием.

    -  В свое время случайно не встречались? - спросил Сигизмунд.

    -  Возможно…

    -  В «Сайгоне»?

    Человек мутно уставился на Сигизмунда. Видимо, вспоминал что-то. Не вспомнил. Однако сказал, закивав и фальшиво заулыбавшись:

    -  Да, да…

    И тут же о чем-то своем задумался, напрочь выбросив Сигизмунда из головы. Трендеть предоставил бабенке. Та охотно зачастила, сетуя на ужасное засилие в Эрмитаже школы академика Рыбакова и на несправедливость по отношению к древним восточногерманским племенам.

    Сигизмунд решил развеять неблагоприятное впечатление о себе как о похмельном ханыге, который ночует у Аськи за шкафом и стреляет у нее последнюю десятку.

    -  А что с этой картой? - спросил он.

    -  Говно, а не карта, - убежденно сказал вдруг викин знакомый.

    Сигизмунд заметил, что и он, и бойкая бабенка то и дело косят одним глазом в сторону старого вандала.

    Карта была квалифицирована как сущее говно вот по какой причине. Изображала она - что? Правильно, Великое Переселение народов. А какой народ из переселявшихся был самым великим? Конечно же готы! А где, спрашивается, обозначены эти готы на карте? Где?

    Не было готов на этой карте. Почему? Из-за рыбаковщины. Рыбаков считает, что кругом были одни славяне. А Италию кто в VI веке захватил? Пушкин?

    Из всех германцев одних только вандалов обозначили. Вынуждены были. И то потому лишь, что про «вандализм» каждый школьник знает.

    Некоторое время оба увлеченно говорили о вандалах. Хвастались, что пытаются реконструировать «национальный вандальский характер».

    Сигизмунд слушал и про себя умирал со смеху. У Вики тоже было очень своеобразное выражение лица. Смешнее всего было то, что ни Валамир, ни Вамба, ни Лантхильда, ни тем более Вавила описанию «типичного вандала» решительно не соответствовали.

    Подошел дед, ведя за руку Ярополка.