Крис высоко поднял бокал.

— Не знаю как для тебя, но для меня то, что происходило между нами минуту назад, было самым прекрасным на свете.

— Не будем об этом. — Корки чувствовала, что ей не выиграть словесной битвы, но она не хотела показывать Крису, как глубоко он задел ее чувства. — Ешь, пожалуйста.

Спагетти тем не менее удались на славу. Возможно, все дело было в вине, добавленном в соус.

Корки, вяло ковыряя вилкой салат, представляла себе Криса, сидящего в кафе на Монпарнасе или в ресторанчике на Капри с какой-нибудь известной актрисой или фотомоделью. Или он предпочел бы женщину, близкую ему по интеллекту?

— Ужин бесподобен, несмотря на затянувшееся молчание, — заметил Крис. — Никогда бы не подумал, что вся эта вкуснота готовится так легко.

Корки взглянула ему прямо в глаза.

— У меня есть сильное подозрение, что ты прекрасно управился бы и без меня. Ты случаем не закончил кулинарную школу во Франции?

— Я — и вдруг шеф-повар? — Крис от души рассмеялся. — А что, мне, наверное, пошел бы белый колпак. Но тогда придется отрастить еще и усы, как ты считаешь?

— Трудновато будет представить, как ты одной рукой снимаешь пробу, а другой хватаешь за попку хорошенькую официантку. — Корки заставила себя улыбнуться. — Для этого ты слишком респектабелен.

— Это я-то респектабелен?

— Не морочь мне голову. Когда встречаешь светского человека, его ни с кем не спутаешь.

— И как ты собираешься поступить с этим светским человеком? — спросил Крис, глядя на нее поверх своего бокала.

— Прежде всего проверить его на детекторе лжи, — ответила Корки. — Тебе наверняка приходилось прежде готовить.

— Клевета! До сего дня я не делал ничего подобного.

— Кто же готовил у вас в доме? Твоя жена?

— Мы держали повара, — после небольшой паузы тихо произнес Крис, и от его слов будто повеяло зимней стужей.

Он встал и отнес свою тарелку в посудомойку.

Корки прикусила губу, чувствуя себя совершенно несчастной. Ну что ей стоило промолчать? Каждый раз, когда упоминалось имя Элинор, Крис становился холодным и отчужденным.

Но Крис неожиданно повернулся к ней и спросил:

— А твой муж любил готовить?

— Кто, Мэт? Он лишь однажды устроил барбекю, но только для того, чтобы показать себя перед друзьями.

Крис подошел и сел напротив, касаясь ее своими коленями. Никогда прежде она не испытывала такого волнения от простого прикосновения, даже с Мэтом, когда они впервые встретились во Фресно Стейт. Но с ним было просто, и никаких восторгов, а тем более чувства опасности, как сейчас с Крисом, она не испытывала.

— Твой муж был не в своем уме, если ушел от такой женщины, как ты. — Звук его голоса ласкал слух.

— Мэт был другого мнения на этот счет.

Боже, как некстати эти слезы, снова навернувшиеся на глаза! Зачем он заставляет ее вновь переживать эту муку? Превозмогая себя, Корки проговорила с трудом:

— На прощание он сказал, что я невежественная провинциалка и вообще… синий чулок.

— Синий чулок? Это что, оскорбление? — Крис, казалось, был искренне удивлен.

— Так считал Мэт. Мы выросли в одной среде, но он хотел достичь нового уровня жизни. Я была просто домашней хозяйкой, у которой нет законченного образования. У меня до сих пор такое чувство, словно он нанял меня на работу, а затем уволил за несоответствие должности.

— Стало быть, вы не стали одним целым?

Боже, как больно! Правда, они оба потеряли тех, кого любили, но какими разными были их воспоминания!

— Никогда.