Наконец в. феврале 1920 года он не выдерживает и бежит в Петербург; до июля читает лекции в Вольной философской академии (Вольфила). «Как за меня там цеплялись десятки душ, которые я приобщал к „Самопознанию“, меня буквально выпили, и, выпитый, я кинулся обратно в Москву, потому что уже не мог давать ничего людям». В «Вольфиле» Белый прочел около 60 лекций.

«В сентябре 1920 года меня подобрал А. И. Анненков и увез жить за Москву к себе на завод. Отсюда я делал выбеги на лекции (которыми жил я матерьяльно и которыми жили морально многие души). С сентября до января я написал книгу по философии культуры и черновик „Эпопеи“ (1-го тома), работая безумно много до нервного изнеможения».

Книга по философии культуры (антропософское обоснование культуры) осталась ненапечатанной: автор затерял ее; когда он жил в Германии в 1922 году, друзья прислали ему рукопись из Москвы; дальнейшая судьба ее неизвестна. Первый том «Эпопеи» не был закончен; первая глава ее появилась в четвертом номере журнала «Записки мечтателя» (1921 г.) под сложным заглавием: «Преступление Николая Летаева. Эпопея — том первый. Крещеный китаец. Глава первая». Не менее печальна судьба третьей книги Белого, написанной в 1920 году, — «Толстой и культура»: автор доверил рукопись какому-то «латвийскому спекулянту», уезжавшему за границу и обещавшему там ее напечатать. Белый не успел снять списка: «спекулянт» исчез бесследно — и книга была потеряна.

В декабре 1920 года Белый заболел. Он пишет: «в декабре упал в ванне и десять дней таскался в Москву из-под Москвы, пока не сделалось воспаление надкостницы крестца и не обнаружилось, что я раздробил крестец; меня сволокли в больницу, где я два с половиной месяца лежал, покрытый вшами…»

За трагический период 1918–1920 годов, кроме погибших книг «Философия культуры», «Толстой и культура» и незаконченного «Преступления Николая Летаева» Белый написал поэму «Христос Воскрес», издал три брошюры «На перевале» и небольшой сборник стихов «Королевна и рыцари».

Поэма «Христос Воскрес», созданная в одну неделю в апреле 1918 года, — ответ Белого на поэму Блока «Двенадцать», появившуюся в январе того же года.

У Блока — черная ночь революции, зимняя вьюга в темных улицах Петербурга, в которой проносятся зловеще-уродливые призраки гибнущего мира — буржуй, барыня в каракуле, писатель, старуха, проститутки. «Революционным шагом» идут двенадцать красногвардейцев-разбойников. И перед ними — «в белом венчике — Христос».

Белый подхватывает мысль Блока, обводит углем его тонкий рисунок, подчеркивает контрасты, усиливает эмоциональное напряжение. Россия переживает распятие на кресте — но после него наступит воскресение.

В «Идиоте» Достоевского описывается картина Гольбейна «Снятие со креста», висящая в мрачном доме Рогожина. Князь Мышкин потрясен реализмом этой живописи. На картине изображено не тело, а труп. «Да от этого и вера может пропасть!» — горестно восклицает он. С таким же беспощадным реализмом изображает Белый распятие Христа:

И, подобно Мышкину, автор вопрошает: «Господи! И это был Христос?»

Воскресение Христа изображается Белым со всей риторикой антропософского глубокомыслия. «Совершается мировая мистерия».