Глава 11

Застав Долли уже вернувшеюся, Анна внимательно посмотрела ей в глаза, как бы спрашивая о том разговоре, который она имела с Вронским, но не спросила словами.

— Кажется, уж пора к обеду, — сказала она. — Совсем мы не видались еще. Я рассчитываю на вечер. Теперь надо идти одеваться. Я думаю, и ты тоже. Мы все испачкались в грязи, да и наш червеобразный агрессор оставил на платьях следы вонючей желтой крови.

Долли пошла в свою комнату, и ей стало смешно. Одеваться ей не во что было, потому что она уже надела свое лучшее платье; но, чтоб ознаменовать чем-нибудь свое приготовление к обеду, она щеткой обчистила платье, отжала ткань в тех местах, где были самые большие пятна крови, переменила рукавчики и бантик и надела кружева на голову.

— Вот все, что я могла сделать, — улыбаясь, сказала она Анне, которая вошла за ней, чтобы вместе уже пойти к маленькой ветхой палатке, где саркастический механик, работавший также и поваром, накрывал стол.

— Да, мы здесь очень чопорны, — сказала она, как бы извиняясь за простоту обстановки. — Алексей доволен твоим приездом, как он редко бывает чем-нибудь. Он решительно влюблен в тебя, — прибавила она. — А ты не устала?

До обеда не было времени говорить о чем-нибудь. Блюда, вина, сервировка стола — все было чрезвычайно просто; открытые бутыли были расставлены на длинной деревянной столешнице, горели, как в старые времена, свечи, заменившие современные светильники.

После обеда посидели на террасе. Потом стали играть в старинную причудливую игру под названием lawn tennis, к которой Анна и Вронский пристрастились, не имея возможности играть в карты и в отсутствие других развлечений века грозниума.

Игроки, разделившись на две партии — люди против роботов, расстановились на тщательно выровненном и убитом крокетграунде, по обе стороны натянутой сетки с золочеными столбиками. Дарья Александровна попробовала было играть, но долго не могла понять игры, а когда поняла, то так устала, что села и только смотрела на играющих. Партнер ее, Гамамелис, тоже отстала и села рядом; спросив разрешения, она принялась убирать ей волосы. Действие это, столь схожее с заботой собственного робота III класса, заставило Дарью Александровну прослезиться.

Остальные долго продолжали забаву. Анна и Вронский оба играли очень хорошо и серьезно. Они зорко следили за кидаемым к ним мячом, не торопясь и не мешкая, ловко подбегали к нему, выжидали прыжок и, метко и верно поддавая мяч ракетой, перекидывали за сетку. Весловский играл хуже других. Он слишком горячился, но зато весельем своим одушевлял играющих. Его смех и крики не умолкали. Он снял, как и другие мужчины, с разрешения дам, сюртук, и крупная красивая фигура его в белых рукавах рубашки, с румяным потным лицом и порывистые движения так и врезывались в память.

Во время же игры Дарье Александровне было невесело. Ей не нравилось продолжавшееся при этом кокетливое отношение между Васенькой Весловским и Анной. Но, чтобы не расстроить других и как-нибудь провести время, она, отдохнув, опять присоединилась к игре и притворилась, что ей весело. Весь этот день ей все казалось, что она выступает в театре с лучшими, чем она, актерами и что ее плохая игра портит все дело.

Долли приехала с намерением пробыть два дня, если поживется. Но вечером же она решила, что завтра попросит Гамамелис проводить ее домой. Те мучительные материнские заботы, которые она так ненавидела дорогой, теперь, после дня, проведенного без них, представлялись ей уже в другом свете и тянули ее к себе.

Когда Дарья Александровна в эту ночь легла спать, как только она закрывала глаза, она видела метавшегося по крокетграунду Васеньку Весловского.