Немало огорчений советским лидерам принесло и поражение на выборах в ФРГ социал-демократической партии и ее переход в оппозицию. Хотя именно социал-демократический канцлер ФРГ Г. Шмидт был одним из главных инициаторов решения о «довооружении», его партия выдвигала на этот счет рад оговорок и была более восприимчива к продолжению диалога с СССР. Новая христианско-либеральная коалиция в ФРГ была в этом отношении гораздо более трудным партнером, и это ясно показала летом 1983 года встреча в Москве между Ю. В. Андроповым и новым канцлером ФРГ Г. Колем. Оба лидера изложили свои точки зрения, но не изменили их. Между тем именно на территории ФРГ предполагалось разместить примерно 50 процентов всех американских «евроракет», в том числе и наиболее опасные, по мнению советских военных экспертов, — «Першинги-2». Тот факт, что нацеленные на советские объекты новые ракеты будут стоять на немецкой земле, представлял для СССР не только трудную военную проблему, сокращая подлетное время ракет к целям до 5–7 минут, но и сложную национально-психологическую проблему, так как у нас в стране еще хорошо помнили развязанную Германией Вторую мировую войну. К концу лета стало ясно, что ни советская дипломатия, ни новый лидер не сумеют предотвратить или отложить прибытие американских ракет в Западную Европу. Поэтому СССР объявил, что будет вынужден принять ответные меры для восстановления нарушенного паритета. Первой из них должно было стать размещение на территориях ГДР и ЧССР новых, более точных и «дальнобойных» тактических ядерных ракет. Вторым — более важным, но потенциально и более опасным предприятием — должно было стать размещение вблизи территории США аналогичного комплекса советских ракет среднего радиуса действия с таким же, как и у «евроракет», подлетным временем. Где именно это произойдет, не объявлялось. Военные эксперты предполагали, что Советский Союз сформирует специальные военно-морские соединения, включающие новые крупные подводные лодки, авианосцы и ракетоносцы. Мало кто знал, однако, что СССР начал подготовку к размещению ракет средней дальности на Чукотке. Расчеты показывали, что с чукотских плацдармов эти ракеты могут за 5–8 минут «накрыть» все западное побережье США. Таким образом, именно в 1983 году Советский Союз, США и страны Западной Европы начали втягиваться в новый виток дорогостоящей и опасной гонки вооружений.

Андропов решал в 1983 году не только общие военно-политические проблемы. Он лично осваивал новые формы управления ракетно-ядерным комплексом страны. Именно при нем появился тот «ядерный чемоданчик», о котором и сегодня так много говорят и в России, и в США, рассматривая его едва ли не как главный символ власти президента. По свидетельству бывшего работника Генштаба СССР Роберта Быкова, при Брежневе пресловутого «чемоданчика» еще не было. Был красный телефон, стоявший в кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС под прозрачным колпаком. Второй такой же телефон имелся на Центральном командном пункте в здании Генштаба. Брежнев вскоре забыл о назначении стоявшего у него в кабинете красного телефона и однажды поднял трубку. На ЦКП в Генштабе раздался звонок. Дежурный генерал поднял трубку и доложил: «Дежурный генерал-полковник В. слушает». Брежнев удивился: «Что-то я не помню такого генерал-полковника. А где вы находитесь и какие задачи выполняете?» Получив объяснения, генсек сказал: «А то я смотрю, какой-то новый телефон поставили. Для чего — не пойму. Ну спасибо, до свидания!» Когда в Генеральном штабе проводились тренировки, то есть имитации ракетно-ядерного нападения на СССР, больного Брежнева уже не беспокоили.