|
Доступ граждан из Западного Берлина в Восточный и обратно стал возможным лишь при наличии специальных пропусков. Бурные протесты западных стран оставались без внимания. Не удались и попытки разрушить Берлинскую стену. На протяжении почти двух месяцев продолжался острый международный кризис, который получил наименование «Берлинского». В Берлине по одну сторону воздвигнутой стены стояли американские, а по другую — советские танки. В. Ульбрихт был доволен, но для Советского Союза и для Хрущева стена стала признанием серьезного поражения: от всех планов превращения ГДР в «витрину» социализма пришлось отказаться, началось быстрое укрепление сурового авторитарного режима. На многие годы Берлинская стена стала символом всего того, что и до нее на Западе получило наименование «железного занавеса», знаком и символом разобщенности Востока и Запада.
Называя ГДР «епархией Андропова», Сергей Семанов задавался в своей книге вопросом: «Не его ли это была идея — разделить стеной огромный город?» Нет, это было идеей в первую очередь Вальтера Ульбрихта. В 1961 году ни Андропов, ни посол СССР в ГДР Михаил Первухин не имели на руководство ГДР и на В. Ульбрихта почти никакого влияния. Руководство ГДР далеко не всегда следовало тогда и советам Н. С. Хрущева. В 1961 году Юрий Андропов почти не привлекался к решению крупных международных проблем даже на уровне советника или члена делегации. Но у него не находилось и никаких возражений, в том числе и по поводу решения о возведении Берлинской стены.
Секретарь ЦК КПСС
Роль Андропова в решении проблем международной политики возросла после XXII съезда КПСС, на котором его избрали членом ЦК. Ю. В. Андропов и его отдел принимали активное участие и в подготовке основных документов этого съезда. В начале 1962 года Андропов стал также секретарем ЦК. Предлагая Пленуму ЦК его кандидатуру, Хрущев заметил: «Что касается Андропова, то он, по существу, давно выполняет функции секретаря ЦК. Так что, видимо, нужно лишь оформить это положение». В этой роли Ю.Андропов мог значительно расширить аппарат своего отдела, пополнив его рядом аналитических и консультативных подразделений. Еще в 1959 году он пригласил В. А. Крючкова, с которым уже работал в Венгрии. Крючков занял здесь вначале пост референта в секторе по Венгрии и Румынии, в 1962 году — помощника секретаря ЦК КПСС. Важным нововведением стало приглашение в аппарат отдела значительного числа молодых интеллектуалов: философов, китаистов, экономистов, юристов, политологов. Именно в отделе, руководимом Андроповым, начинали свою партийно-аппаратную карьеру в качестве советников и консультантов такие известные позднее ученые, публицисты и дипломаты, как Г. Арбатов, А. Бовин, Г. Шахназаров, Ф. Бурлацкий, Л. Делюсин, Ф. Петренко, О. Богомолов, Г. Герасимов и другие. Аналогичную группу консультантов стал создавать и Борис Пономарев, а также секретарь ЦК КПСС и председатель Идеологической комиссии при ЦК партии Леонид Ильичев. Здесь работали в качестве консультантов Ю. Красин, Ю. Карякин, И. Черноуцан и другие. Как правило, эти люди продолжали и свою научно-публицистическую деятельность, поддерживая друг с другом не только формальные связи. Многие из них опубликовали в 1990-е годы мемуары, где немало страниц посвящены их общению с Андроповым. «Вот как состоялось наше знакомство, — писал Георгий Шахназаров. — Когда меня пригласили в большой светлый кабинет с окнами на Старую площадь, Юрий Владимирович вышел из-за стола, поздоровался и предложил сесть лицом к лицу в кресла. Его большие голубые глаза светились дружелюбием. В крупной, чуть полноватой фигуре ощущалась своеобразная "медвежья" элегантность… Он расспросил меня о работе журнала "Проблемы мира и социализма", поинтересовался семейными обстоятельствами, проявил заботу об устройстве быта и одобрительно отозвался о последней моей статье. |
