|
Они говорили друг с другом до 5 часов утра. Биляк просил о помощи, требовал решительных действий. Шелест ответил, что Москва готова к самым крутым действиям, но нужно, чтобы и «здоровые силы» не сидели сложа руки. «Почему вы активно не действуете?» Биляк подумал и ответил: «Мы боимся, что нас обвинят в измене родине. Мы готовы всеми способами вас поддержать, но что нам делать, мы не знаем». Шелест сказал: «Нам нужно от вас письмо, в котором была бы изложена ваша просьба о помощи. Мы даем полную гарантию, что письмо не будет обнародовано и его авторы не будут известны». Биляк обещал подготовить такое письмо как можно быстрее.
В Москве, однако, не было пока единого мнения. Брежнев и Косыгин предложили провести еще одну встречу с лидерами КПЧ. Это предложение, однако, вызвало возражение у некоторых членов Политбюро. На заседаниях Политбюро еще со времен Ленина не велась стенографическая запись. Делались лишь короткие рабочие записи самими участниками. Этот порядок сохранился и при Брежневе. Правда, рабочие записи стали более подробными и хранились в архиве Политбюро в качестве официальных документов. Очень многие из этих документов в настоящее время опубликованы. Мы знаем, например, что 19 июля 1968 года на заседании Политбюро подробно обсуждался вопрос о целесообразности новой двусторонней встречи с лидерами Чехословакии. Брежнев ясно показал в своем выступлении, что он сторонник политического давления на ЦК КПЧ, что он с большой осторожностью относится к перспективе применения «крайних мер». С ним согласился Косыгин, который считал, что двусторонняя встреча может стать формой оказания политического давления. Однако позиция Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР не разделялась рядом участников заседания. Они полагали, что уже пора переходить к крайним мерам. Возникла даже полемика. Так как напрямую критиковать генерального секретаря не полагалось, то объектом критики стал Косыгин. Председатель КГБ СССР Андропов заявил: «Я считаю, что в практическом плане эта встреча мало что даст, и в связи с этим вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они сейчас борются за свою шкуру, и борются с остервенением… Правые во главе с Дубчеком стоят твердо на своей платформе. И готовимся не только мы, а готовятся и они, и готовятся очень тщательно. Они сейчас готовят рабочий класс, рабочую милицию. Все идет против нас». «Я хотел бы также ответить т. Андропову, — возражал Косыгин, — я на вас не наступаю, наоборот, наступаете вы. На мой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем что-то похожее на Австрию». Андропова поддержали на этом заседании Устинов, Мазуров и Капитонов. Кроме Мазурова все они были еще кандидатами в члены Политбюро, а Капитонов лишь одним из секретарей ЦК. В задачу Андропова входило информирование партийного руководства о взглядах и настроениях населения страны по поводу тех или иных аспектов советской политики. В информационной записке КГБ в ЦК КПСС от 24 июля 1968 года Андропов сообщал о реакции населения СССР на решения июльского Пленума ЦК о событиях в ЧССР. Пользуясь случаем, Андропов давал в этой записке и свои комментарии. «Существующее положение в Чехословакии, — писал он, — требует немедленного вовлечения рабочего класса и народной милиции в борьбу с антисоциалистическими силами, а при необходимости — и создания рабочих революционных отрядов». Эти предложения не соответствовали, однако, тем настроениям, которые преобладали летом 1968 года в рабочем классе Чехии и Словакии. Решение о новой встрече делегаций КПСС и КПЧ было принято. На этой не совсем обычной встрече на границе между Чехословакией и СССР в местечке Чиерна-над-Тиссой должны были встретиться полные составы Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ. |
