Промаявшись подобным образом довольно долгое время, я решилась: встала и, повторяя шепотом имя любимого, словно лунатик, двинулась в сторону кухни. Именно там Геннадий Петрович занял раскладушку, доставшуюся ему по наследству от Кольки Зотова.

Тут неожиданно зазвонил городской телефон. С сильно бьющимся сердцем я бросилась обратно в кровать. Геннадий Петрович ответил, и по первым же фразам стало ясно: на проводе Зотов. Уверена: он терзался чувством мины и пытался сделать вид, что контролирует ситуацию. Сыщик коротко доложил обстановку: дескать, я, утомленная жизнью в целом и покушениями в частности, сладко сплю, а сам он, как и положено телохранителю, охраняет мой сон и преданно бдит.

Я лежала в кровати и отчаянно злилась на Кольку.

«В кои-то веки собралась личную жизнь обустроить, — распаляла я себя, — так ведь нет! И тут родная милиция вмешалась. Почему бы им не заниматься своими прямыми обязанностями? Ловить преступников, к примеру. Впрочем, я давно поняла, что милиционеры гораздо охотнее выходят на след преступника, чем на него самого. А как бы все складно могло получиться: я люблю Геннадия Петровича, он меня любит… Сегодня, может быть, единственный наш шанс объясниться»!

Я разозлилась до такой степени, что готова была накатать гневное письмо министру внутренних дел о вопиющих безобразиях, творящихся в его ведомстве. Впрочем, это можно сделать и завтра, а сейчас следует повторить попытку сближения с объектом.

Придав физиономии выражение легкою романтического флера, я уже сделала было робкий шаг навстречу своему светлому семейному будущему, как на прикроватной тумбочке завибрировал мой мобильник. Романтический налет с меня как ветром сдуло. На экранчике телефона обозначился номер ординарца.

Не сдержавшись, я грязно выругалась в ею адрес, но на звонок ответила.

— Вася, ты как там? Спишь? — шепотом поинтересовался Петька и, не дожидаясь ответа, авторитетно заявил: — Это правильно. В твоем состоянии сон — первейшее лекарство. Тебе теперь нужно сил набираться, чтоб, значит, к новой жизни возрождаться…

Ситуация напоминала анекдот, когда муж будит жену среди ночи и заботливо сообщает: дорогая, срочно проснись, ты забыла выпить снотворное! Наставления Петрухи пришлись кстати, я как раз и собиралась именно этим заняться, о чем с раздражением сообщила Петьке.

— И что вы все ко мне пристали, как банный лист к заднице?! — страстно шипела я.

От таких эмоций с моей стороны, да еще среди ночи, Петруха слегка прибалдел:

— Ты что такая злая? Костяную ногу ломит? К дождю, наверное…

— Дурак ты, Петя. Я давно об этом догадывалась, а теперь вот убедилась. Ты на часы смотрел, премудрый ты мой?

— Нет, а что такое?

— Да ничего особенного! Просто сейчас половина третьего ночи. Или утра, как тебе угодно. И именно в эту минуту я собралась выйти замуж!

Ничего не ответил Петька, лишь хвостом по воде плеснул. То есть отключился. Я снова (в который раз!) настроилась на романтический лад и пошла соблазнять Геннадия Петровича.

— …Ты что творишь, а?! — я в первый раз услышала жесткие, даже жестокие нотки в голосе сыщика, оттого замерла на месте как вкопанная. Кажется, и на этот раз моя семейная жизнь не сложится! — Сколько можно с одним клиентом работать? Все сроки уже вышли. А может, тебе деньги не нужны? Так скажи, мы быстро найдем тебе замену. Природа, знаешь ли, не терпит пустоты, поэтому на место одного дурака всегда приходит другой. Что? Слушай, ты по жизни такой дурак или просто сегодня что-то праздновал? Значит, так, мои миленький. Дело должно быть сделано… — какое-то время Геннадий Петрович слушал неведомого собеседника.