Она возмущенно посмотрела на меня, тогда как в глубине ее глаз затаились холод и настороженность.

— Если все насчет Макгрегора не правда, то зачем вы скармливали мне всю эту чушь по дороге сюда?

— Надеялся, что это вас позабавит, — объяснил я. — Вы выглядели сегодня такой сияющей — прямо как настоящий ангел. Знаете, кого вы мне напомнили?

— Нет, — холодно отрезала она.

— Невесту в ожидании свадьбы — у них всегда такой сияющий, радостный вид.

— Я благожелательно улыбнулся им обоим. — Так когда же вы собираетесь пожениться?

— Что за чушь вы несете?! — раздраженно отреагировал Крэмер.

Я надеялся, что он встревожен больше, чем это показывает.

— Но ведь в том-то все и дело, не так ли? — вежливо спросил я. — Как однажды вы сказали мне, Митч… Вы не возражаете, если я буду вас так называть?

— Нет, конечно, — буркнул он. — Продолжайте, что вы там говорили!

— Как вы сказали, — повторил я, — Эйнджел — дерзкая искусительница, и, если вы действительно хотели добиться ее роскошного золотистого тела, вам пришлось бы заплатить за это женитьбой!

— Так вы обманом завлекли меня сюда, чтобы оскорблять?! — негодующе закричала Эйнджел.

— Не только для этого, дорогая, — успокоил я ее. — Теперь, когда Салли убралась у вас с пути, разумеется, вы поженитесь. Митч получит это роскошное тело в безраздельное владение, а также успокаивающее сознание, что его жена не станет свидетельствовать против него относительно того времени, когда они вместе подложили ту бомбу в самолет.

Крэмер в бешенстве вскочил на ноги.

— Лейтенант, вы слишком далеко зашли со своими шутками! — возмущенно заревел он. — Убирайтесь вон из моего дома!

Я закурил сигарету и задумчиво посмотрел на него:

— Неужели вы не хотите послушать дальше? Я думал, вам это будет интересно.

— Все, что мне надо, это…

— Сядь, Митч! — резко одернула его Эйнджел. — Пусть себе фантазирует — может, это нам даже понравится!

Крэмер неохотно опустился на диван, кидая на меня разъяренные взгляды.

— Сегодня утром у меня состоялся очень любопытный разговор с Макгрегором,

— продолжил я. — Он рассказал мне об очень специфической — и крайне редкой — категории летчиков-истребителей. Убийцы — вот как он их определил. Это парни, которым нравится убивать. По словам Макгрегора, чтобы принадлежать к этой категории, человек должен обладать неуемным тщеславием, невероятным эгоизмом, раздутым до мании величия. Если бы мне понадобился классический пример людей этого типа, он назвал бы Митча Крэмера.

— Ну и что? — буркнул Крэмер.

— Вы никогда не интересовались своей женой, не придавали ни малейшего значения ее чувствам и желаниям — до тех пор, пока она не начала интересоваться Филипом Ирвингом, — жестко заявил я. — Вот когда взыграли ваше крайнее самолюбие и эгоистичность! Вам было невыносимо думать, что Салли могла предпочесть такое жалкое ничтожество, как Ирвинг, такому блестящему герою, как вы. Следовательно, ее необходимо было наказать, потому что Салли была вашей женой и совершила непростительное, по вашим представлениям, преступление — отвергла вас ради другого!

— Вы больны, Эл, — злобно вставила Эйнджел. — Ваше место в сумасшедшем доме!

— Нет, дорогая, — возразил я, — болен не я и даже не вы.