— Какие еще?!

— Вы не смели бы кинуть взгляд на другого мужчину, а он, в свою очередь,

— на другую женщину, — рассудительно сообщил я. — Потому что в противном случае это означало бы, Эйнджел, что ваши дни сочтены!

Появился Крэмер с непочатой бутылкой виски, откупорил ее, налил себе солидную порцию и вернулся с бокалом на диван.

— Пока я выходил, мне пришла в голову одна мысль, — сухо заявил он. — Если ваша версия правильна, выходит, я позволил Рэду взлететь, зная, что он взорвется в небе!

— Уверен, что это сильно расстраивало вас, — искренне признал я. — Потому что Хофнер был вашим старым товарищем. Но в конечном счете можно пожертвовать и старым товарищем, если это устраивает Митча Крэмера, верно?

— Я никогда этого не сделал бы! — процедил он.

— Я вовсе не считаю, что вы намеренно им пожертвовали, — пояснил я. — Думаю, дело было так. Когда я свалился вам на голову и заявил, что я — коп, вы сначала испугались, но потом сразу же поняли, что это большая удача — заполучить настоящего полицейского в качестве свидетеля попытки вас убить. Поэтому, пользуясь моим присутствием, вы вовлекли остальных в разговоры о полетах, ожидая, когда приземлится самолет. Затем Хофнер отказался ждать, побежал садиться в самолет, и единственным способом остановить его было заявить в присутствии всех, включая копа, что в нем находится бомба замедленного действия, готовая взорваться в любую минуту. В сравнении с этим гораздо легче было решиться принести в жертву Хофнера, не так ли?

Крэмер с отвращением покачал головой:

— У вас на каждый вопрос готов ответ, но все они неверны. И что же произошло после взрыва бомбы? Ну-ка, скажите мне!

— Вы были абсолютно уверены в том, что копы узнают о связи вашей жены с Ирвингом. Эйнджел очень помогла вам своим рассказом о том, как застала их в интимной обстановке на задней террасе — и в моем присутствии! Единственную опасность вы видели в том, что я мог разгадать ваши любовные отношения с Эйнджел. Вот почему она должна была предстать в качестве подруги Стью. И когда Уайт сказал, что видел вас обоих выходящими из ангара, это было не очень кстати.

— Поэтому, когда я повез Эйнджел домой и по дороге стал ее расспрашивать, она сочинила невероятную историю о том, как Стью уговорил ее на это. Затем немного ее приукрасила, сделав из Макгрегора сводника, к чему его якобы принуждал Митч Крэмер, угрожая раскрыть какую-то позорную тайну. Когда я передал эту историю Митчу, — естественно, Эйнджел, вы уже предупредили его, — он развернулся вовсю и налгал мне с три короба.

— Было ужасно занятно послушать вас, Эл. — Эйнджел деланно зевнула. — Но уже становится скучновато. Не переменить ли нам тему?

— Осталось не так много, — упрямо сказал я. — Принимая во внимание, что в доме постоянно находится полицейский, а полиция изо всех сил пытается найти преступника, покушавшегося на жизнь Крэмера, сам Митч решил, что это прекрасный случай убить свою жену, потом все извратить, как он уже сделал это один раз, и заявить, что это она пыталась его убить.

Крэмер угрюмо покачал головой.

— Я даже не стану спорить с вами, Уилер! — презрительно бросил он. — Вы безумец!

— Вы довольно хорошо все устроили, Митч. Местами несколько топорно, но никто и не собирался критически оценивать ваше представление. У вас была Салли, сообщившая то, что необходимо, — как она украла мину из вашего музея, а потом Ирвинг пристроил к ней дешевый будильник, и как они тайком убежали с задней террасы и спрятали мину в самолет. И еще кое-что, что я нахожу весьма находчивым — вы открыто признались в том, что украли пистолет из собственного музея, держали его в спальне, и никто не заподозрил в этом ничего странного.