Но потом Якуб вспомнил, что Семён Панченко давно уже перестал гнать самогон на своём чердаке. В деревне, правда, остались и другие экспериментаторы, но их первачок был слишком уж слабый, да и гнали его из каких-то подозрительных ингредиентов. Разве что на Тростянце били ещё несколько родничков недорогой и смачной горилки производства настоящих мастеров, но и те пересыхали бесследно.

    - Эх, времена упадка... - пожаловался Вендерович птицам.

    Лебедям явно не нравился этот старик. Неправильный он какой-то, только и знает, что болтать, а им даже крохи в воду не бросил. Стая дружно дала понять, что таким гостям она не рада, и начала прогонять Якуба шипением. Тот, в свою очередь, показал им фигу и пошёл дальше. К этому времени народу, собравшемуся на берегу, значительно прибавилось. В толпе Якуб узнал одного старичка, которого время от времени видел в парке возле санатория. Нормальный человек, хотя и учёный. Как же его звали? Михал... Михал Рабинович! Только не из тех Рабиновичей, о которых придумали столько анекдотов - Якуб уже спрашивал его об этом. Михал работал учителем в техникуме, а сейчас отдыхал на пенсии.

    - Что дают? - поинтересовался экзорцист. Старичок оглянулся.

    - Ах это вы, пан Вендерович,- обрадовался он собеседнику.- Да вот, знаете ли, утопился один из этих оболтусов. Его только что выловили полицейские водолазы. Какая трагедия! Скажу пану по секрету, здесь творится что-то страшное. Вся шея у мальчонки синяя, словно его кто-то душил. А к тем синякам прилип какой-то зелёный шлейф, но не водоросль. Гадость невероятная! Труп уже запаковали в мешок и сейчас, по-видимому, ждут моторную лодку. Говорят, что его повезут в Сероцк делать вскрытие в морге.

    - Зелёный шлейф, говоришь? На желе похожий? - серьёзно спросил Якуб.

    - Вы перехватили у меня это сравнение прямо изо рта! Мерзость полнейшая.

    Якуб зажмурил глаза. Что-то всплывало из глубокого колодца его памяти. Воспоминание было окутано туманом, но всё же он кое-что увидел: еще ребёнком Якуб сидел в Войславицах на берегу реки и слушал истории старожилов-рыбаков. Те рассказывали о чём-то похожем, отпугивая байками проворных мальчуганов от своих удочек. Но о чём конкретно они рассказывали тогда, вспомнить пока не удавалось. Якуб, который в санатории был обречён на жизнь в обществе интеллигентов, сам того не замечая, иногда вёл себя культурно. Он вынул из кармана огрызок простого карандаша, наслюнявил его и на обложке медицинской карточки каракулями записал перечень улик, чтобы ночью, на свежую голову, обо всём поразмыслить. Всё равно по ночам его мучила бессонница. Хотя зачем дожидаться ночи? И Якуб, почувствовав себя Шерлоком Холмсом, направился в сторону пристани. Он удобно устроился на бетонных ступеньках, разулся и опустил ноги в прохладную воду. Воспоминания посвежели. Та-ак, нечто подобное уже случалось однажды. В Уханях это было, а может, и в Войславицах, да, скорее всего, в Войславицах. Дело было у ручья, что возле замка. Ручей ещё называли Чёрной бездной. Вроде бы и небольшой был на вид, но глубокий и слишком уж мрачноватый. Но что именно там произошло, новоявленный сыщик припомнить пока не мог. «Да,- подумал он с горечью,- глоточек из моей фляги - для восстановления памяти - был бы сейчас очень кстати». От тяжких раздумий его отвлёк диалог двоих, проплывавших мимо на лодке.

    - А я говорю вам, что это дело рук психопата. И ведь, заметьте, это уже не первый случай.

    - Да вроде как седьмой за три года.- Голос принадлежал женщине среднего возраста и телосложения. «Наверное, учительница», - подумал Якуб. Учительница в широкой шляпе продолжала своим эффектным голосом: - Я здесь уже не первый год, знаете ли, отдыхаю.