– Давай посмотрим. Господи Тань, вдруг у них срок годности истек? А Вове всучили в аптеке?

– Ему, пожалуй, всучишь. – фыркнула Таня.

Лера поплелась на кухню, достала из приспособленной под аптечку коробки пачку регулярно принимаемых капсул… И обмерзла.

– Тань! Я… Я целый месяц пила таблетки для улучшения пищеварения! – пролепетала испуганно.

– Офигеть! Ну мать, ты даешь – заработалась в корягу, читать разучилась! Для мамы по списку, лекарства покупал говоришь. Кхм. Маме отдал противозачаточные, а тебе – для пищеварения. Весельчак Вован. Это было бы очень смешно, если бы не две полоски. – резюмировала соседка по комнате, разглядывая отобранную у Леры упаковку.

Лера побежала в аптеку. Надежда на ошибку таяла, но всё же, повторно проверить не помешает. Вдруг все  таки пронесет?

Не пронесло. Новые тесты, показали все те же две полоски.

Набралась храбрости, попросила Вову о внеплановой встрече. Он удивился, но во встрече не отказал. На Патриарших прудах назначил. Предчувствие какое то было что ли? На встречу эту, она шла, как на Голгофу. Как оказалось – не зря.

Вова рассвирепел. Известие о беременности, воспринял, как личное оскорбление. Она еще не видела его настолько взбешенным, он выплевывал ей в лицо гадости, обзывался не выбирая выражений.

– Дура! Идиотка, дрянь подзаборная! Какой нахрен ребенок? Ты в своем уме? Неееет, ты очень в своем уме! Женить меня на себе решила? Москвичкой стать захотелось? Раскатала губы! Закатай обратно! Овца безмозглая!

Нужно было встать и уйти… По возможности, гордо подняв голову.

А она, не могла с холодной скамейки подняться. Сидела сжавшись, смотрела на побагровевшее от ярости лицо любимого мужчины и слушала…

– Немедленно делай аборт! Пока срок позволяет! Боишься в государственной – в платной делай, я потом, через месяц, отдам тебе деньги! Попытаешься меня шантажировать – вылетишь из Москвы! Поняла меня? Тварь тупорогая! Что молчишь? – процедил сквозь зубы. И просверлил таким взглядом… Ненавидящим.

Лера под этим взглядом, почувствовала себя – зверьком. Маленьким беззащитным зверьком, загнанным в угол железной клетки. Палкой с острым гвоздем на конце – загнанным.

Больно зверьку – Лере. Кровь сочится из ран. А её продолжают колоть. И никто не спасет…

– Что молчишь, спрашиваю?! – рявкнул Вова.

Громко рявкнул, на них обернулись прохожие. Посмотрели, и дальше пошли, по своим делам.

– Я разберусь. Уходи. – все, она что смогла из себя выдавить…

Вова осекся. Дернулся уходить, но не ушел. Подсел к ней, на скамейку.

– Прости малыш. Не знаю, что на меня нашло… Верней знаю! – тряхнул головой, и принял страдальческий вид.

Я испугался. За тебя испугался! Понимаешь, я не хотел тебе пока говорить… У меня есть девушка – Мила Шерстнева. Люблю я тебя Лер, а она… Она мне прохода не дает! Вцепилась, как клещ, понимаешь? Я бы рад от нее избавится, но… Папаша у Милы – криминальная личность. Широко известный в узких кругах. Любую прихоть доченьки выполняет, у нее сеть кофеен, Сова называется, захотела Милка к своей сети присоединить кофейню на Трубной, папаша отобрал у владельца и ей отдал! Леночка, избавиться от… беременности – необходимо. Миллионы женщин делают аборты, не ты первая Лер, не ты последняя. Так нужно. Я должен с тобой расстаться. Исключительно, в целях твоей безопасности. – говорил он, проникновенным тоном. Будто не он, буквально несколько минут назад, разъяренно выплевывал Лере в лицо гадости.

Это наверно и есть лицемерие: когда вот так – тон меняют и лебезят. Он меня дурой считает. Наверное правильно, кем меня можно еще считать.

Как же гадко внутри.